И десять карет... Продолжение 6.

Роман с актером мог быть только тогда. Откуда, интересно, отец узнал об этом? Тогда ведь в газетах о таких вещах не писали. Может быть, мама сама сказала ему, чтобы пустить пыль в глаза или по какой-то другой причине. И откуда он узнал, что его фотография висит у нас на стене? Сам видел? Значит, он приезжал? А если бы его кто-нибудь увидел, он ведь умер, сколько же лет назад получается, пять? Пять лет, пять лет он жил с «Надюшей» и не женился на ней, потому что надеялся, что мать все же «одумается»? Или он не женился, потому что его любовница не могла иметь детей, или он тогда еще не знал об этом?

Утром субботы я выглянула в окно и увидела, что выпал снег. Его было довольно много, сплошное белые покрывало создавало ощущение свежести, казалось, что даже воздух стал чище и уже не вонял так кислотой. За завтраком я выразила желание проболтаться по городу самостоятельно, а отец посадил меня на машину и повез в магазин. Он купил мне шубу, очень дорогую и красивую, такую как я хотела. Надо отдать ему должное, это не был подарок с барского плеча, который и принимать-то неудобно. Он просто сказал, что сейчас холодно, а ему как раз «хочется мне что-нибудь подарить, ведь столько лет не виделись». Я ни каких сувениров с собой из Москвы не привезла: глупо, в здешних магазинах все было. Но букет цветов вечером все же посчитала нужным купить. 

Ведь день я ходила по снегу  и думала. Мне кончено было плохо в детстве без отца. У всех они, как правило, были: встречали и провожали детей в школу и на музыку, катали на машинах (женщины в наше время машины почти не водили), помогали с математикой. Правда в нашем городе  и женщины, как правило, были хорошо знакомы с математикой, но моя мама преподавала русский язык и литературу, как Барбара Брыльска, точнее ее героиня в «фильме Ирония судьбы». У нее было плохо с математикой и физикой, здесь мне помогала бабушка, она как раз была учительницей математики. Бабушка была у нас в доме вместе отца, затыкала те дырки, на  которые не хватало сил или времени у матери. Так я представляла себе роль мужчины в доме: он помогает там, где мать не сдюжит.   Мать смотрела на это по-другому. Мне казалось, что в ее представлении «пенсия» вполне нам отца заменяла. Мне кажется, что даже когда она собралась один раз замуж за физика и альпиниста, привлекательного и веселого мужчину, она никак не могла смириться с тем, что он будет не просто ее поклонником, но и отцом мне. Может быть, именно поэтому она в конце концов и не вышла за него замуж. Хотя, скорее всего, причиной был страх потерять «пенсию». Было здорово, когда Сергей Борисович за ней ухаживал.  Он учил ее ездить на машине, брал с собой в альпинистские походы (не очень опасные), даже ездил с нами в Сочи. Он таскал мне подарки, дурацкие (а что еще можно было купить в наших магазинах!), но мне нравилось то, что он обо мне помнит. И конечно, помогал с математикой. Я любила заниматься с ним, он всегда отлично объяснял. Я тогда была в седьмом классе, но все очень хорошо запечатлелось в моей памяти. Вижу как сейчас: была контрольная по геометрии, и никто не мог решить одну задачу, а я решила, потому что он мне все разжевал. Потом, когда он исчез и мама ничего не захотела объяснять, мне показалось, что так и должно быть. Мужчины всегда казались мне редким и вымирающим видом: отца не было, мальчиков в школе и на музыке тоже было мало: в городе, где пять физико-математических школ, в английской школе учились почти одни девочки. Наша жизнь была как советское кино застойного периода: про хороших и умных, но несчастных женщин.  Кажется, мне было лет тринадцать, когда я посмотрела фильм «Дневной поезд». Увидела фамилию моей любимой актрисы в титрах и уселась смотреть. Я ждала чего-то похожего на «Собаку на сене», а увидела совсем другое. Фильм был взрослый и «про жизнь», и из него я вывела для себя урок: женщина, которая знает что такое «аутентичный», в принципе не может быть счастливой в семье. Но я все равно собиралась знать, что означает «аутентичный» и другие умные слова, может, потому что чувствовала себя обреченной на такой образ жизни, а может, само понятие семьи не имело для меня такой ценности.

Теперь у меня вдруг появился отец, а вместе с ним куча вопросов без ответов: как всегда, кто виноват и что делать? Раньше я думала, что он умер, и мне некого было за это винить. Я могла только сердиться на кого-то неопределенного, кто нажимает кнопки на небесах. А теперь оказывалось, что кто-то все же принимал решения, оставившие меня без родителя мужеского пола. Должны ли я была винить мать за то, что она не захотела поехать с отцом в Норильск, или отца за то, что его профессиональные интересы оказались выше семьи; что он завел роман с секретаршей, а она с актером? Когда она не вышла замуж за Сергея Борисовича, я на нее долго злилась. Не говорила ничего, но злилась.  Теперь вроде и злиться на кого-то было глупо: просто жизнь так сложилась. Но мне все равно было горько, хотя бы оттого, что я чувствовала: теперь она и у меня так сложится. Будет в моем послужном списке роман со знаменитым писателем (а я не сомневалась, что мой герой станет знаменитым), как у матери был роман со знаменитым актером.  Вот и все.

Это был последний вечер в Норильске, рано утром я должна была улетать. Отец с Надюшей усадили меня ужинать, а когда грязная посуда была устранена со стола, их лица приняли выражение чрезвычайной серьезности, они стали говорить тише, даже шторы задернули – собирались посвятить меня во что-то важное. Неужели после всего того, что я узнала, есть что-то еще важное?

- Валя, - сказал отец тихо, - мы должны тебе сообщить кое-что. Ты знаешь, у меня диагноз и я не знаю, сколько мне осталось жить. Ты моя единственная дочь, других детей нет и не будет. Я хочу, чтобы ты получила от меня наследство.

- У меня есть квартира в Москве от бабушки, - зачем-то сказала я.

- Эта квартира останется Надюше, по крайней мере, пока она жива, и дом в Испании. И есть еще акции, их вы поделите пополам. Надя будет распоряжаться своей долей, как ей покажется лучше, и она вольна оставить ее, кому захочет, а вторая половина сразу станет твоей. Я не буду давать тебе советов, продавать их сразу или нет, но когда будешь решать, помни, что дом в Испании и эта квартира в перспективе тоже твои. Ты не замужем и детей у тебя пока нет, так что если соберешься, помни об этих деньгах и сделай распоряжения так, чтобы не надо было делиться при разводе. Надеюсь, у тебя еще будут дети,  ты не старая, и  теперь ты  точно сможешь себе позволить вырастить ребенка. Так что подумай обо всем хорошенько.

Сколько же там денег: десяток, сотня тысяч долларов?

- Здесь  бумаги, завещание и прочее. Вот мой старый паспорт, где ты вписана как моя дочь. В моем новом паспорте тебя, слава Богу, не было.

Здесь в разговор встряла Надюша.

- В Норильске никто не знал, что Володя был женат раньше. Мы это скрывали из-за моего самолюбия, а потом все это пригодилось. Когда решался вопрос о назначении Володи директором, мы все попрятали,  я этот паспорт по страничкам разобрала и положила меж неразрезанных листов новой книги. У нас несколько раз были обыски, но никто ничего не нашел.

Какие еще обыски, у них что паранойя, они думают, что в сталинское время живут? Но отец продолжал:

- У предыдущего директора сына убили, а дочь он за границу отправил учиться. Меня потому и назначили, что достать нечем. У меня диагноз, у Надюши тоже, правда липовый, но этого никто не знает. Все думали, что детей у меня нет. Сейчас все это уже не имеет значения, акций моих у меня не отнимут, а сколько я еще на этом месте просижу, неизвестно. Но теперь меня просто снимут и все, скорее бы уж.

Я не знала, что сказать.

- Твое свидетельство о рождении  в порядке, я справился у твоей матери. У тебя есть все, чтобы подтвердить наше родство, когда понадобится. Здесь и копия завещания, чтобы ты знала.  

Потом он сделал паузу и сказал еще тише:

- Твоя доля в акциях больше полмиллиона. Дом в Испании огромный и мы его сдаем, а это тоже большие деньги. Ты будешь миллионершей, только знай, что миллион долларов – это не так уж много. После моей смерти Надюша скорее всего уедет жить туда. Только сначала мы выпустим ее книги, а потом видно будет. Надеюсь дожить до этого.

Они оба улыбнулись, что показалось мне уж совсем странным.

- Береги эти бумажки, дочка. Здесь может случиться что угодно, и помни, если вдруг у тебя или у Нади не получиться вступить во владение средствами здесь,  вы должны друг другу помочь. Я написал это в завещании. Тогда продайте дом в Испании, а деньги разделите пополам. Мое распоряжение по этому поводу есть  у адвоката.

Он порылся в бумагах и вытащил лист с адресом в Барселоне. Потом он просил держать документы в дамской сумке в дороге, а дома спрятать хорошенько, в депозитную ячейку не класть и никому не рассказывать до времени.   Утром он отвез меня в аэропорт, и мне все казалось, что он испуганно озирался по сторонам, когда махал мне на прощанье рукой. Может быть, мне все это привиделось, потому что я и сама была перепугана.

 В самолете я переваривала свои впечатления, особенно от смерти сына бывшего директора, но стоило мне ступить на родную землю, мои страхи оставили меня. Теперь я уж думала о другом. Квартира бабушки здесь, материна в Подмосковье, куча денег от отца - род наш угасал, и все сосредотачивалось на мне. Не просто материальные ценности, все эти судьбы, даже жизнь совсем чужой мне Надюши, странным образом стекались в мою, наполняли меня, как притоки разной величины  наполняют большую реку.  Что-то теперь будет со мной?

А пока жизнь продолжалась. В Москве было утро, и я решила, поспав немного, пойти в спортзал. Я давно заметила, что физическая нагрузка  положительно действует на мои нервы. Но как раз когда я уже собирала свои спортивные вещи в сумку, позвонила Марианна и предложила поехать куда-нибудь посидеть. Я вообще-то не хотела с ней никуда ехать, но она прямо-таки просила, ее голос временами становился умоляющим. Что ж, я согласилась, у меня еще было время проделать пару упражнений на старом ковре. Она должна была за мной заехать через минут сорок, а значит, я успевала покорпеть над своим внешним видом.  Все журналы писали, что хороший макияж и любимая одежда тоже способствуют снятию депрессии, хотя мне это помогало далеко не всегда: либо журналы врали, либо я была вариант не типичный. Однако сегодня мне захотелось выглядеть хорошо и надеть что-то новенькое. Шуба была слишком теплая для московской погоды, а бежать в магазин было поздно. Тут я подумала о Ритиных чемоданах, которые так и стояли на том месте, где я их впервые пристроила. Над ними висело мозаичное платье, тоже, кстати,  не подходившее к погоде, хотя можно было бы надеть их вместе: открытое платье и шуба - но не сегодня, не сегодня. Порывшись в дорожных сундуках, явившихся в мою жизнь как первые признаки всех перемен, я обнаружила то, что мне было нужно: узкие сапоги на тонком каблуке и недлинное, по колено, трикотажное платье с немного расширяющейся юбкой и красивым, облегающим руку длинным рукавом. Я теперь сильно похудела и могла позволить себе надеть то, что, критически осмотрев, отложила летом. Голову мыть уже было поздно, чтобы высушить мои волосы даже самым сильным феном нужно минут пятнадцать. Так что пришлось ограничиться хвостом. Но хвост у меня был длинный, платье – облегающим, сапоги на каблуках делали меня еще выше, а я и так была росту немаленького (видимо в отца, мать была довольно миниатюрной).  В общем, теперь меня не страшила никакая Марианна, да я еще была миллионершей! Будущей миллионершей, конечно, да это еще при условии, что не случиться очередная революция и деньги не пропадут, как это бывало уже не раз. Что ж, это значит только, что я еще и умная миллионерша, умею жить не одним днем.

Марианна уже ждала меня у подъезда, когда позвонила мать.

- Ну, теперь ты все знаешь? – спросила она меня.

- Как теперь, ты же мне еще неделю назад сказала? – удивилась я.

- Я имею в виду наследство, отец позвонил и сказал, что передал тебе копию завещания.

Мою мать всегда интересовали деньги. Я и забыла.

- Да, конечно, но ведь это еще не скоро будет.

Я не сказала ей, что она на все эти деньги тоже имеет право, хотя и знала, что моя мама ждала именно этого. У меня не было в мыслях обделить ее, но и обратного я не сказала. Не то, чтобы мне хотелось помучить ее, нет, просто не стала говорить пока и все.

Марианна повезла меня на какое-то сборище в красивый ресторан на Остоженке. Там было множество людей, большинство из которых были знакомы друг с другом. Как выяснилось позже, это была корпоративная вечеринка какой-то конторы, где моя приятельница подрабатывала имиджмейкером у начальников среднего звена. Они все равно были довольно большие начальники, судя по их уверенному виду, красивой одежде и машинам на парковке. Марианна сказала, что я актриса, ее клиентка и подруга. Что ж, это была почти правда. Почти актриса, почти клиентка, почти подруга. Почти по-настоящему, как и все в этой странной жизни.

Все здесь были уже заметно веселы, мы, очевидно, приехали не к началу. Марианна еще заехала в магазин и купила себе миленькую блузку, которую тут же и надела. Вообще она заметно нервничала, я не могла понять почему. Неужели все это из-за того, что она чувствовала себя виноватой передо мной? Это мило с ее стороны. Да и что сказать, она ведь действительно была не при чем, хотя конечно можно было бы и не опускать меня на землю так грубо. Очень скоро гости совсем раскрепостились, и некоторые даже стали танцевать. Марианна уговаривала меня  присоединиться к общему веселью, но я осталась сидеть на своем месте. Вскоре ко мне подошел мужчина, сел рядом и спросил, почему я не танцую.

- Что же это такое, все, значит, в пляс, а вы почему отрываетесь от коллектива?

- Иногда нужно выделяться, - сказала я довольно сухо; все это время я не переставала недоумевать по поводу того, что я там делала.

- Однако дама под вуалью еще и умна. Не позволите ли остаться рядом с вами ненадолго? Вдруг да удастся услышать от вас еще что-нибудь еще столь же ласкающее слух?

Мне было приятно внимание этого солидного мужчины. Он был, пожалуй, моего возраста, может быть на пару лет постарше. И хотя в глубине души я все равно знала, что никто не сможет  заменить мне моего героя, все равно продолжала с ним болтать. В основном это был разговор ни о чем, но в витиеватой форме. Еще и поэтому я поняла, что это человек моего поколения, во времена нашей юности были приняты такие разговоры. Он отлично владел техникой общения в этом стиле.

- А вы тоже служите  в нашей конторе? Как это я вас раньше не замечал.

- Служить бы рад… - сказала я и сделала многозначительную паузу.

- Остроумный ответ, но не совсем к месту.

- Почему же?

- Ну, мы же не во времена советские живем, просто зарабатываем себе, кто сколько сможет, и все. А вы чем добываете хлеб насущный?

Мне не хотелось говорить, что я актриса, но сказать, что я преподаю в университете я тоже не могла, Марианна уже сообщила кому-то, что я в театре играю. Поэтому я решила отшутиться.

- Я получила наследство.

- От богатого дедушки в Америке?

- Нет от папы в Мордоре.

- А, - протянул он, - что ж не хотите, не говорите. Может, уедем куда-нибудь в другое место? Здесь музыка громкая, мне вас плохо слышно.

Говорить с  ним было приятнее, чем сидеть дома и бередить свою рану. Но я знала, что никуда уезжать вместе нельзя, это было бы слишком уж двусмысленно. Я все же преподаватель университета, а не актриса. Хотя актрисы, поди, тоже люди.

Марианна казалось довольной. Она выпила изрядно и даже немного покачивалась, когда вызвалась отвезти меня домой.

- Как же ты поедешь, ты же плохо на ногах стоишь? – удивилась я.

- Так я же сидя поеду, а не стоя, - возразила он ничтоже сумяшеся.

Но я отказалась ехать с ней и попросила моего собеседника отвезти ее домой, самой мне ехать  было десять минут на метро.

- А я ведь тоже выпил, вы за меня не боитесь? - спросил меня мой новый знакомый.

- Нет, - ответила я довольно сухо, - с вами, по-моему, все в порядке.

На следующий день она снова мне позвонила. На этот раз Марианна хотела пробежаться по магазинам и непременно со мной. Должен же был кто-то посмотреть на нее со стороны, прежде чем она потратит кучу денег на все эти шмотки. Она заехала за мной в университет, и мы отправились тратить деньги. На следующий день она снова ждала меня у выхода, тоже было и на третий день.  Я уже начала бояться, как бы обо мне не подумали чего совсем уж странного, но уже в четверг тайна приоткрылась.

Все было до чрезвычайности просто. Марианна твердо решила не уходить из этой конторы без мужа или хотя бы очень щедрого любовника. Мой собеседник из ресторана годился только на роль второго, так как был женат. Но вот другой кандидат, с которым первый был в приятельских отношениях, был как раз не женат и, хотя его позиция была пониже, он все же оставался лакомым куском. Обо всем это я узнала, когда Марианна предложила мне поехать с ними обоими в Италию. Там сейчас небывало жарко для осени, под 30, можно даже купаться.

- Приезжаем в Мадрид, берем машину и едем в Рим через Венецию. Всего-то три дня. Уезжаем в четверг вечером, в понедельник утром дома. Мы с тобой, естественно платим только за билеты. А там такой шоппинг, ты не представляешь!

С какой такой радости я должна ехать в Италию с незнакомыми людьми?

- Без тебя они не поедут. Что там делать втроем?

А что, черт возьми, там делать вчетвером? Нет уж дорогая, я еще не совсем голову потеряла. Вслух я спросила:

- Тебе-то это зачем?

- Логическое развитие событий: сначала были долгие беседы, потом он пригласил меня на корпоративную вечеринку, теперь Италия. Потом совместные завтраки и душ, так люди привыкают друг к другу.

Замечательно, но я никак не хотела никакого совместного душа ни с кем из них, вообще ни с кем, кроме моего друга, которого не было рядом. Почему? Уж если любит кто кого, зачем же ездить так далеко? А он очень мил, это тип из ресторана. С ним можно поболтать ни о чем, да еще в Риме и в Венеции. Красота пейзажей не скрасит ли того, что человек не тот? Согласиться что ли?

- Он спрашивал про тебя, говорил, что таких как ты не свете по пальцам пересчитать. Мне вообще-то он больше нравится, но этот слишком уж явно на тебя запал. Да и разводить кого-то такая морока. Ты можешь попробовать, если хочешь.

Не хотела я ничего, вообще ничего. Шут с ним во всем этим.

- Извини, ты же знаешь, я во всех этих делах ничего не понимаю. Я не поеду, а ты поезжай с ними обоими. Вдруг у них сработает сопернический инстинкт, тогда ты сможешь выбирать кого захочешь.

Марианна разозлилась, я видела это, но виду не подала.

- Хорошо, ты хотя бы можешь с нами встретиться и сказать им это сама?

Она отчитывала меня как девочку, можно сказать, призывала к ответственности, хотя я, строго говоря, никому ничего не обещала.

- Ладно, если тебе это поможет.

Как хорошо было раньше, когда я жила как улитка в своем панцире. Конечно, туда никогда не добрался бы такой человек, как мой герой, но ведь и Марианны и ей подобных тогда в моей жизни не было. А что если попробовать сохранить свой покой, но и пользоваться преимуществами новой жизни? Пусть я осталась одна, тем лучше, можно ведь и одной в Италию съездить на следующие выходные. Марианна уверяла, что визу можно получить за этот срок, даже не переплачивая ничего. А что если так и сделать? Если там под 30 градусов жары, то можно и мозаичное платье надеть, наконец!

После лекций я зашла на кафедру, где стоял компьютер с доступом в Интернет и набрала в поисковике «тур в Италию». Первое же предложение предлагало мне «горящую путевку в Италию, где сейчас жарко как никогда в это время года». Я позвонила туда и вежливая девушка сообщила мне, что я могу приехать хоть сейчас, и самое интересное, они находились недалеко от моего дома, можно было доехать на трамвае. Что ж, Италия так Италия.

Нужно было только заехать домой за деньгами, сесть на трамвай и вперед. В том же доме, где был офис турфирмы, находился великолепный магазин женской одежды, витрины выглядели так заманчиво! И фамилия дизайнера была русской. Я увидела на манекене бархатное пальто, но сначала надо было решить вопрос с поездкой в Италию. В турфирме заканчивался рабочий день, и девушка была уже не такая вежливая, видимо я ее задерживала, но я твердо решила получить все причитающиеся за мои деньги удовольствия и рассматривала каталог внимательно. В конце концов она спросила меня:

- Скажите, что вы ищите, и я помогу вам.

- Хорошо, я хотела бы жить в живописном отеле недалеко от исторического центра.

Она ухмыльнулась:

- То есть в отеле Ритц?

- На Ритц у меня не хватит денег, - я оставалась невозмутимой. – А разве нельзя найти что-нибудь на такое дорогое, но все же в центре?

- Вы же итак берете горящую путевку, в таких случаях отели вообще не выбирают.

- Что ж, я готова переплатить чуть-чуть за хорошее место. Я в Италии никогда не была прежде, и не хотела бы терять время на переезды по городу.

- Когда вы звонили, то спрашивали про горящую путевку, а сейчас вы хотите, чтобы я искала для вас отель. У меня рабочий день почти закончен, может, вы завтра подойдете?

Вообще-то это была наглость с ее стороны, и я должна была  действовать решительно, в конце концов, я будущая миллионерша. Я взяла нарочито любезный тон и сказала ей:

- Раз вы так заняты, не могла бы я тогда поговорить с кем-то из вашего начальства?

- Зачем вам мое начальство? – она, похоже, немного испугалась, но и разозлилась тоже.

- Хочу поговорить с кем-то компетентным. – У меня не было времени выбирать слова. Я ей тоже нахамила, но ведь в ответ.

Она была дама не промах, указала мне на дверь и сказала, что я могу пойти в другое агентство, где люди более компетентные, но там и цены повыше.

Из этого я сделал вывод, что начальства ее на месте нет. Что ж, не повезло. Оставался еще охранник, улыбающийся мужчина. Он, конечно, может ее прикрыть, а может и не будет. Я встала и направилась к выходу.

Охранник был со мной очень мил, так что я ему весь наш разговор с работником фирмы передала. Он ухмыльнулся и набрал какой-то номер. Пока так были гудки, он объяснил мне, что хотя менеджер в командировке, самый большой начальник на месте.

- Простите за беспокойство, Олег Петрович, тут у нашей Леры вышло непонимание с клиенткой, которая теперь хочет с вами лично увидеться.

Через минуту я уже сидела в комнате с круглым столом и несколькими стульями и ждала начальника.

Он пришел скоро. К моему полному изумлению Олегом Петровичем оказался тот самый мужчина с корпоративной вечеринки. Да его вроде Олегом звали, но я никак не могла предположить, что это может быть он. Теперь понятно, почему они решили в Италию ехать. Ну и влипла же я.

Надо было взять себя в руки и не смущаться. Олег Петрович сам помог мне в этом.

- Так это вы хотите в отеле Ритц жить. Что ж, я могу вам это устроить. Хотя мне и очень жаль, что вы решили отправиться в Италию без нас. Это, конечно, ваше право, ваша частная жизнь. Так какие у вас такие уж особые пожелания насчет отеля?

Я повторила то, что сказала оператору. Он улыбнулся.

- Есть один такой отель, но я, видите ли, сам там остановиться собирался. А вы, подозреваю, захотите взять с меня слово джентльмена, что я не буду искать с вами встречи в Риме. И я его вам дам. Ничего страшного, переночуем две ночи в Милане, а отель я вам уступлю. И не потому что не хочу с вами встретиться, а наоборот, потому что очень хочу, но только когда и вы захотите.

Он почему-то был уверен, что я захочу когда-нибудь.  Он был мил, этот Олег Петрович, и до странности напоминал Сергея Борисовича, за которого мая мама так и не вышла замуж. Сейчас на нем был надет пиджак, а на вечеринке он был в одной рубашке, и я помню, как играли мускулы у него под рукавами. Тогда я чувствовала о этого только неловкость, а сейчас меня почему-то очень разволновало. Но я не подала виду, только ухмыльнулась как-то зло.

Он сам выписал мне все документы, только деньги попросил отдать в кассу. Прощаясь, он заметил:

- Уверен, что вам понравится этот отель. А знаете, почему я вам его уступил?

Я знала, что он скажет что-то милое и дерзкое, и оказалась права:

- Вы будете каждый день вспоминать меня, потому что место отменное, и мне это будет очень приятно.

 В самом конце я вспомнила еще кое о чем:

- Раз уж вы  такой замечательный, то не выполните ли вы еще одной моей просьбы?

- Вы хотите, что бы ваша подруга не знала, что вы отправляетесь в Рим без нее?

- Как вы догадались?

- Просто предположил и попал пальцем в небо.

- Так вы сохраните мою тайну?

- Конечно, сохраню.

Он не сказал ничего вслух, потому что это было бы уже пошло, но весь его вид говорил: «Чем больше тайн между нами, тем лучше».

Мужчина с вечеринки стал частенько появляться в моей жизни,  и слишком уже быстро развивались эти отношения. Хотя какие отношения? Я ведь ему поводов не давала, разве не так? Так, но только была так взволнована, что чуть не забыла про магазин, в который собиралась зайти после.

Конечно, мимо бархатного  пальто в витрине я не прошла. На все товары были скидки, причем чем больше ты покупал вещей, тем меньше они стоили, поэтому я набрала целую охапку всего. В примерочной было небольшое окошко, выходившее во двор, и я все время заглядывала в него. Когда пальто, юбка с жакетом, шелковая блузка и тонкий трикотажный свитерок были уже отобраны, окошечко показало мне Олега Петровича, который вышел из своей конторы, сел в шикарный автомобиль и умчался. Его машина наверняка была гораздо дороже, чем у моего друга, но ему было очень и очень далеко до него самого. Если бы я поехала с этим Олегом в Италию, мне, может быть, не было бы так одиноко, как сейчас, но внутри меня все равно жила бы тоска по моему герою. А вот если бы он был со мной, по-настоящему со мной, то и следа бы от Олега Петровича в моем сердце не осталось.  Но его ведь не было, не было - и это лишало смысла все остальное в моей жизни.

Оставалось жить бессмысленно. Во-первых, Италия. Я должна была улетать в пятницу утром, а не в четверг вечером, как вся компания. Паспорт с визой нужно было забрать накануне,  обратно я летела в воскресенье вечером. Ровно через неделю я буду в Риме. Это плюс.

Но мне еще нужно сделать здесь кое-какие дела. Надеюсь, Агоян не назначит репетиции на те выходные. Да в и университете надо бы кое с чем разобраться, а именно с дипломниками. Что у меня в этом году? Несколько кандидатов уже есть, это хорошо, но ни одной такой темы, которая могла бы вызвать хотя бы разговоры, не то, что споры, а я любила сделать что-то выдающееся. У меня был про запас один козырь: «Бренды в современной литературе». Вот это то, что надо. И дипломник у меня есть: Настя, да Настя Верховина. Она должна хорошо разбираться во всех этих Шанелях, Тиффани и Версаче, а литературу я ей подберу. Удивительно, как предчувствие Италии вернуло меня к жизни, мне опять хочется сотворить что-то незаурядное и интересное. А может это и не Италия, а комплименты мужчины с вечеринки все это сделали?

Настя отреагировала не мое предложение странно. Она, конечно, удивилась, что я помнила о ее идеях. У меня был готов список литературы для нее, и я попросила прочитать за неделю «Завтрак у Тиффани». Капоте был американец, а не англичанин, но при такой теме мы могли не ограничиваться одной культурой, ведь все эти бренды – явление вполне трансконтинентальное, не даром антиглобалисты так на них разъярены.  Это не просто мода, а отражение много внутри нас, а также символы и способ передать и информацию, и чувства в литературе, и Труман Капоте мастерски проделал этот трюк. А как эта мода нашла свое место в нашей литературе? Мы почувствовали, что громкие дизайнерские имена на обложках книг способствуют хорошим продажам, и что сделали? Насколько нам хватило вкуса и ума в этом направлении?

Моя речь была произнесена при всей группе, хотя формально я обращалась к Насте. Она сказала только: хорошо, я постараюсь. А я была весьма довольна собой и всем остальным, и очень обрадовалась, когда Рита позвонила и сказала, что будет в Москве в среду. Конечно, я очень хотела с ней встретиться. Она ничего о моих отношениях с автором пьесы знать не должна была, на неприятные вопросы отвечать мне не придется, зато я узнаю, наконец, что же у нее там стряслось. А если она вдруг передумала и решила играть в пьесе, так у меня еще много от ее денег осталось, я могу ей вернуть часть сейчас же, а часть потом.

Но Рите не нужны были ни деньги, ни спектакль. Она вышла замуж и была беременна, наконец-то! Беременна наконец-то, потому что замужем она была уже много раз. Но на этот раз, похоже все было не так как раньше.

 Продолжение следует