Марк:
Марк проснулся за минуту до звонка будильника. Эта выработанная за долгие годы, привычка всегда его радовала. Приятно было осознавать себя хозяином положения, хозяином своих поступков, а, соответственно, и хозяином результата. Подойдя к окну и сдвинув жалюзи, Марк залюбовался открывшимся пейзажем. Восходящее солнце отражалось в стеклах окон дома, стоящего напротив, и казалось, что дом полыхает золотым сиянием. Словно само солнце растеклось по оконным рамам! Марк проворно выдвинул ящик стола, где у него лежала фотокамера, и быстро сделал несколько снимков. Чудо, какое! Надо же, так удачно уловить прекрасную утреннюю картину! Переведя рычажок камеры в режим просмотра снимков, Марк еще несколько мгновений полюбовался золотыми всполохами, улыбнулся и, убрав фотоаппарат на место, вновь взглянул в окно. Увы, чудо растворилось, словно утренний туман. Солнце изменило положение на небосклоне, золотое свечение погасло, и окна приобрели свой привычный цвет.
Марк включил музыкальную приставку и отправился в ванную. Настроение было необычно приподнятым и радостным. День начинался прекрасно. Собственно говоря, с тех пор, как Марк поступил на службу к Командующему, все дни стали для него необычными. Все у него получалось, все ладилось, все приносило истинное наслаждение! Вот и новое задание не казалось ему трудным и невыполнимым. Нужно было перевезти новую разработку в Ставку, передать с рук на руки Самому Командующему и, затем, наслаждаться отдыхом. Марк открыл воду и с блаженством подставил тело под тугие струи душевой кабины.
Павел:
Тьма казалась непроницаемой и, ощутимо вязкой. Порывы ветра безжалостно расшатывали деревья и, чудилось, что наступила осень – столь густые охапки листьев неслись вдоль земли. Время от времени на землю обрушивались мощные потоки воды. Дождь начинался внезапно, словно где-то высоко в небесах открывали огромные краны.
Павел вел тяжелый мотоцикл по лесной дороге и молился, чтобы дождь не зарядил надолго. Тогда дорогу, безусловно, размоет, и ехать станет невозможно. Потоки воды заливали ветровое стекло, видимость была нулевая. Свет фары едва пробивался сквозь струи дождя. Павел ехал медленно и, скорее на ощупь, чем, видя и осознавая, что он делает, поворачивал руль то в одну, то в другую сторону. Но вот, дождь переставал, и двигаться становилось немного легче. Павел вращал ручку газа на себя и мотоцикл, натужно рыча, проворнее бежал по тому, что еще несколько часов назад было вполне приличной мягкой лесной дорогой.
Ехать оставалось километров пятнадцать. Лес становился все реже, тьма стала бледнеть, оповещая все живущее, что скоро настанет утро. Павел еще немного прибавил газ, но тут произошло то, чего он более всего опасался – низко склонившаяся ветка дерева сильно ударила его по шлему и Павел, лишь в последнее мгновение увидевший опасность, уже ничего не смог предпринять. Мотоцикл, словно норовистый конь выскочил из-под него и укатился в чащу. Павел же, выбитый из седла веткой, остался лежать на дороге.
Сколько прошло времени, он не помнил. Очнувшись от полученного «нокаута», Павел посмотрел на часы и поморщился. Голова гудела, в глазах резало так, словно туда насыпали горячего песка, казалось, что вся земля обрушилась на Павла, чтобы остановить его, не дать, не позволить продвигаться к цели. Но останавливаться было невозможно. Его ждали! На него надеялись! Его дожидался Командующий! Это ЕГО поручение выполнял Павел, и он не мог отступить! Еще раз поморщившись, Павел с трудом сел, потянул молнию на нагрудном кармане куртки и вытащил датчик тонометра. С трудом, приладив электроды к запястьям и к шее, он включил прибор и откинулся назад. Прижавшись спиной к дереву, Павел стал ждать, пока прибор закончит сканирование его организма. Кора дерева была мягкой и теплой. Дерево словно извинялось за свою неуклюжую ветку, которая доставила Павлу столько неприятностей.
Марк:
Легко сбежав по ступеням, Марк зашагал по брусчатке к ожидавшему его автомобилю. Серебристая «Аули» гостеприимно распахнула дверцу, и Марк с удовольствием погрузился в ее мягкое недро. Поздоровавшись с водителем, он откинулся на спинку сиденья и, скорее выдохнул, чем сказал,
- Поехали.
«Аули» плавно тронула с места и через несколько секунд, набрав порядочную скорость, понесла Марка от его уютного дома в город, где его ждали друзья, ждала работа, где с нетерпением ожидал его Командующий.
Дорога, словно раскрашенное причудливыми узорами разметки серое полотно, стремительно летела под колеса. Корпус «Аули» плавно покачивался и Марк, открыв чемоданчик с компьютером, принялся за разбор почты.
Писем было немного, но в каждом из них - хрупкая частичка человеческой судьбы, особая черточка человеческого характера.
- Здравствуйте, Марк! – Голос Анны в динамике компьютера был слегка взволнованным, - Я во многом согласна с Вами, особенно в отношении любви к сыну. Думаю, он любовь мою постоянно ощущает и не сомневается во мне. Даже если мне случается его "воспитывать…". И меня очень радует, что мы с ним порой ведём очень серьёзные разговоры, причём по его инициативе. И при этом он, конечно, обычный мальчишка….
Что ещё сказать... Про пустоту в душе, которая не заполнена Творцом, говорить не хочу, - боюсь ошибиться, или неправильно выразиться. Слишком тонкая это материя. Конечно, Ваше восприятие Творца весьма отличается от моего. Но я бы не стала говорить, что в душе моей зияет пустота...
Марк внимательно слушал запись письма, смотрел на экран и улыбался приветливо своей виртуальной собеседнице, с сожалением осознавая, что это видеозапись и ее компьютер сейчас, скорее всего, выключен.
- Благодарю Вас за поздравление, за стихи и вообще за то, что Вы присутствуете в моей жизни. Пишите. – Голос Анны смолк.
Экран потускнел и погас. Марк вернул файл к началу и принялся писать ответ.
Павел:
Прибор замигал зеленым индикатором, показывая, что опасных повреждений нет.
– Ну, слава Творцу! «Все системы функционируют нормально», – процитировал Павел диктора, сообщившего об очередном запуске космического объекта.
А раз так, то поехали…. Мотоцикл лежал неподалеку. Павел поднял своего «железного коня», поставил его, прислонив к ближайшему дереву, и принялся внимательно осматривать механизмы. Ну что же, могло быть гораздо хуже. Переднее крыло загнулось вертикально вверх, ему, видимо, тоже досталось от дерева. Колеса были в норме, бак не открылся, аккумулятор тоже не потек, а значит, есть надежда, что можно будет продолжать путь на сиденье мотоцикла, а не месить проселочную грязь ботинками. Павел тронул стартер, и двигатель заурчал ровно и плавно, словно и не было жесткого падения. Павел сел на сиденье, поморщился от боли в спине и в голове, подвигался немного, устраиваясь поудобнее, и нажал носком ботинка педаль переключения передач.
Лес закончился, дождь тоже больше не донимал. Проселочная дорога, поначалу казавшаяся непроезжей, оказалась вполне приемлемой для передвижения. Все прекрасно! Павел быстро пересек открытое пространство и приближался к поселку, внимательно глядя вперед, по сторонам и, чаще чем обычно, – в зеркало заднего вида. Впереди его ожидало серьезное испытание. Необходимо было пересечь поселок и не ввязаться при этом ни в какую передрягу. Дело в том, что поселок принадлежал известному в округе нувору, а стало быть, на его приватной территории действовали особые условия.
– Стоять! – Рев охранника заглушил рокот мотоциклетного двигателя, – Стоять! Допуск!
Павел подкатился к воротам, приглушив двигатель, но, не заглушая его совсем.
– Послушайте, пожалуйста, – Павел стремился быть максимально приветливым, – Я еду издалека. Мне совершенно ничего не было известно о том, что здесь может понадобиться документ на право проезда….
Охранник, словно не слыша обращенных к нему слов, глыбой навис над Павлом,
– Меня…, – последовала, больше похожая на автоматную очередь, серия слов, выра-жавших равнодушное отношение охранника к проблемам его собеседника, – Допуск!
Объехать поселок не представлялось возможным. Справа лес, слева – болото. Ждать поддержки от местных властей тоже не приходилось – деньги нувора давно обеспечили ему безмятежное существование. В ориентировке, которую Павел тщательно изучил перед поездкой, говорилось, что нувор вхож на «самый верх». Царек. Что тут скажешь? И что тут поделаешь? Но ехать надо, его ждут. При всем при том, много времени потеряно при падении с мотоцикла в лесу.
Надо ехать….
Марк:
День клонился к вечеру. На обочине мелькнула вывеска, извещавшая о том, что до города, в котором они планировали заночевать, осталось всего пять километров. Марк отвлекся от компьютера и взглянул на часы. Здорово! Они приехали в город на два часа раньше запланированного. А это значит, что он успеет послушать выступление своего университетского преподавателя - профессора Варнавары. Профессор часто проезжал через этот город и всегда старался встретиться со своими учениками и друзьями, которых он приобретал с удивительно легкостью и в количестве не менее удивительном.
Марк закрыл крышку компьютера, убрал его в спинку заднего сиденья, – ему сегодня немало пришлось потрудиться, пусть отдохнет.
Вот и гостиница. Статный портье радушно распахнул перед Марком дверь и пригласил вовнутрь.
– Ваши ключи, сэр, - выражение лица портье светилось радостью и гостеприимством, – ваш номер готов. Как всегда второй этаж и, как всегда, с видом на побережье.
– Спасибо, Дим, – Марк с чувством пожал крепкую руку пожилого служителя, – ты как всегда радушен и приветлив. Как семейство? Прибавления не намечается?
– Сэр, – глаза Портье влажно заблестели, – сэр, две недели назад Молли родила двойняшек. Две девочки. Не отличить!
– Ого! – Марк понял, что попал впросак. Он не совсем удачно пошутил, а вышло, что угодил в «десятку». – Ого! Дим, да ты богаче всех в нашей округе! Еще двое внучек, Дим!!
– Правнучек, сэр, – Дим вновь приветливо улыбнулся, - правнучек.
Вечер не просто удался! Такого впечатления, такого всплеска положительных эмоций Марк не получал уже давно. Прекрасная беседа о Всемогуществе и Милости Творца! Искрящаяся радость от встречи с друзьями! Отменный ужин, чудесная музыка – все это переполняло Марка. Ощущение сопричастности к чему-то великому раздвигало его сердце навстречу людям, которые сопровождали его в этой жизни.
Марк погрузился в сон легко и незаметно. Так же легко без сновидений прошла ночь. И утром Марк, неожиданно для себя, поспешил взглянуть в окно, надеясь снова увидеть вчерашнее чудо. Увы, за окном было лазурное небо, темные волны океана катились на берег, и чайки, что-то высматривая в глубине, кричали пронзительно и белыми лоскутками носились над водой.
Что же, возможно он увидит еще раз золотое сияние отраженных солнечных лучей? Погрузится вновь в их мерцающие сполохи?
Но его ждут. Пора ехать….
Павел:
Хромая обеими ногами Павел выбрался из придорожного кювета на трассу и остановился в раздумье.
– Веселенькое положение…, – Павел оглядел себя, насколько позволяло его болевшее во всех местах тело. Одежда на нем висела лохмотьями. Ботинки представляли жалкое подобие обуви. Руки в ссадинах и в крови. Лицо в синяках и царапинах…. Хорош! Нечего сказать…. Хорош!
Павел присел на обочину и впервые за долгое время вздохнул с облегчением. Все позади. Бешеная погоня по территории, где его попросту могли спрятать в каком-нибудь подвале, а потом использовать на самой черной работе. И никто никогда не нашел бы его там. Попросту прокурор никогда не дал бы ордера на обыск. Да и где искать? Поселок простирался на несколько километров во все стороны.
Но, нужно идти. Нужно идти. Его ждут.
Павел ощупал карман с пакетом сообщения и вдруг, резко пригнувшись, бросился вниз по склону кювета. Скрывшись в зарослях придорожного кустарника, Павел перевел дыхание и зябко повел плечами,
– Надо же…, так «мелко и задарма» чуть не влип в историю. Любой коб принял бы его за сбежавшего заключенного и доставил бы в участок. А там начались бы ненужные разборки, вопросы, на которые Павел не имел права отвечать. Он должен прибыть в Ставку незамеченным. Никто не должен видеть его, никто не должен знать об его задании.
Как же быть? Мотоцикл остался где-то далеко. Безнадежно увязнув в болоте, он не представлял более никакой ценности, наоборот, только осложнял дальнейшее передвижение. Павел не без сожаления оставил своего железного помощника и продолжил двигаться пешком. Все бы ничего, ему повезло остановить попутную машину, на которой он проехал значительную часть пути. Водитель попался неразговорчивый, чему Павел был несказанно рад. Ему очень не хотелось вилять и юлить, уходя от прямых ответов, а отвечать правду, он не имел права. Но все заканчивается. Завершилась и поездка на грузовике. Дальше предстояло проделать пешеходную прогулку. И вновь пришлось преодолевать частную территорию. Здесь Павлу сравнительно легко удалось миновать охранную зону. Но зато он попал в сферу внимания собак, что во множестве бродили по территории. Здоровенные псы учуяли чужака и устроили на Павла настоящую охоту. Не будь Павел так измучен ранами и усталостью, он легко ушел бы от погони, но….
Но, нужно идти. Нужно идти. Его ждут.
Марк:
«Аули» ждала у подъезда. Дим, польщенный подарком Марка для правнучек, рассыпался в благодарностях. Солнце сияло. Все прекрасно! Пора ехать.
Марк опустил стекло, оглядел стоявших на ступенях людей.
– До встречи! – голос Марка слегка задрожал, – скоро увидимся.
Приветственные возгласы, прощальные взмахи рук, и вот, набирая скорость серебристая «Аули» стремительно летит к Дворцу Командующего. Осталось совсем немного. Марк оглядел себя в зеркальце, – годится. Довольный своим отражением Марк откинулся на сиденье и задумался в предвкушении завершения путешествия. Он представлял себе, как встретит его Командующий, как будут они беседовать вечером в уютной гостиной. В неясных грезах представились ему рукопожатия его товарищей по службе, он словно слышал их рассказы о прорыве в Ставку….
Незаметно Марк задремал. Машина мерно колыхалась, мотор урчал, а колеса с тихим шелестом отмеряли последние километры.
Все хорошо! Все хорошо! Скоро конец.
Павел:
– Что, служивый, замаялся, а? – скрипучий старческий голос вывел Павла из воспоминаний, – оголодал, поди? Невидимый собеседник спрашивал, а Павел крутил головой и никого не видел.
– Кто здесь? – Павел старался говорить спокойно, – кто ты?
– Дык, здесь я, вот он, – кусты раздвинулись, и взору Павла предстал невысокий дедок в ватнике и кирзовых сапогах, – ты, мил человек не пужайся-то меня. Я и сам, поди, таким вот, бывалоча случалось так, вот….
Дедок внимательно посмотрел на Павла и, прищурив глаза, проговорил,
– Ан, ты не зека…. Не, не зека…. Ты, мил человек, не той породы будешь. В город надоть? Ан, прикид-то у тя не подходящий-то, а?
Удивленный проницательностью незнакомца, Павел, тем не менее, внимательно осматривался, нет ли у дедка кого в подмогу.
– Да ты не бойсь, мил человек, не бойсь, – дедок присел рядом с Павлом и начал стаскивать с ноги сапог, - ты вот что, возьми мою одежу. А мне твою отдавай. Меня тут все знают. За недотепу держат, не удивятся, что я в таком прикиде….
За разговором дедок споро скинул с себя второй сапог, затем невообразимого какого-то покроя штаны, затем ватник. Все это он протянул Павлу.
– Вот, облачайся. Деньги-то, какие-никакие есть?
– Есть, батя, есть, – Павел живо сбросил свои отрепья и натянул одежду своего спасителя. Сколько тебе?
Тишина со стороны, где сидел дедок, насторожила Павла, и он оглянулся…. Рядом никого не было. Лишь колыхнулись вдалеке кусты, и чиркнула по веткам, садясь на макушку дерева, ворона.
Эй, дед! – прошептал в никуда Павел, – де-еееед!
Тишина. Павел огляделся еще раз – никого. Смутное ощущение, что он, сам того не желая, тяжко обидел своего спасителя, вдруг пронзило Павла.
– Де-еед, – вновь прошептал в никуда Павел, – прости меня, де-ееед!
О! Творец! Ты прости меня, Творец! Как я мог?!?! Прости меня! Прости меня, Творец!
Но, нужно идти. Нужно идти. Его ждут.
Марк:
Поворот, еще поворот, стремительный спурт по тенистой улочке и вот она - площадь Надежды. Дворец Командующего высился, окруженный елями и каштанами. Изумрудная травяная скатерть с вкрапленными букетами клумб благоухала свежестью и чистотой. Он доехал. Он у цели. Марк в нетерпении даже вытянул шею, всматриваясь в силуэты людей, живописной группой стоявших на ступенях дворца. Вот, в самой середине, Сам Командующий. Его статная фигура, спокойная поза, открытый взгляд серых внимательных глаз - все выражало уверенность, дышало покоем. "Аули" подкатила к крыльцу, и навстречу Марку хлынуло половодье улыбок, теплое море рукопожатии дружеских рук, а самое главное – ободряющая и одобряющая улыбка Командующего,
– Спасибо, Марк, – командующий был, как обычно, немногословен, – спасибо, дружище!
Площадь:
Марк еще пожимал руки друзей, когда в группе встречающих как будто пробежал легкий ветерок недоумения. На площадь выдвинулось некое сооружение, лишь отдаленно напоминающее автомобиль. Отчаянно дымя и грохоча даже на ровной, как стол, поверхности брусчатки, натужно рыча двигателем, сооружение пересекало площадь, по кратчайшей траектории приближаясь к дворцу. Стражи медленно выдвинулись вперед, прикрывая Командующего, и замерли, внимательно глядя на площадь, где события развивались по совершенно непредвиденному сценарию. Из-за поворота на площадь вылетела автомашина кобов. Взвизгнув покрышками и заложив крутой вираж, машина понеслась наперерез тому сооружению, что выехало на площадь немного раньше и приближалось к Дворцу. Стражи Дворца с удивлением смотрели на свои биоиндикаторы. Вместо ожидаемого сигнала тревоги они светились зеленым цветом, выражая покой и повергая в недоумение своих хозяев. Когда до ступеней оставалось метров пятьдесят - семьдесят сооружение оглушительно выстрелило карбюратором, выпустив черный клуб дыма, и остановилось. Зажужжал стартер, со скрежетом лязгнули шестеренки... Похоже, что это был его последний выход. Но действо на этом не завершилось. Дверца кабины распахнулась, и на брусчатку спрыгнул человек. Впрочем, слово - спрыгнул, лишь отчасти соответствовало действительности. Человек скорее сполз на покрытие площади и, припадая на правую ногу, вприпрыжку двинулся по направлению к дворцу. Оглядываясь на машину преследователей, он старался передвигаться настолько быстро, на сколько позволяло его израненное тело. До незримой линии, отделявшей территорию Дворца от городской зоны, оставался десяток метров, но, вдруг, нога человека подломилась, и он рухнул, неловко подвернув руку и ударившись головой о брусчатку. Патрульная машина, скрипнув тормозами, остановилась, и из нее выскочили двое кобов. Вытаскивая из чехла оружие, они побежали и лежавшему на площади телу. Человек очнулся, увидел, скосив глаза, приближающихся кобов и не вставая на ноги, покатился и ступеням Дворца. Один из преследователей наклонившись, схватил человека за фуфайку, а тот, сбросил уже не нужную ему одежду и покатился дальше. Коб, со злостью отшвырнув грязное тряпье, вновь бросился за беглецом, но тут кроваво-красный луч лазерного ограничителя прочертил брусчатку перед его ногами. Коб, с трудом удержавшись на ногах, остановился у красной черты и с непониманием смотрел на то, что происходило на недоступной ему территории. Вместо того чтобы выбросить непрошеного гостя за черту в руки к кобам, стражи, а за ними все те, кто стоял на ступенях бежали к лежащему человеку и отнюдь не с целью вышвырнуть его вон. В дверях дворца мелькнули бело-розовые, словно крылья фламинго, халаты медицинских служителей, и даже Сам Командующий подбежал к человеку, опередив гостей, и склонился над телом.
Павел:
В голове гудели тысяча колоколов, в ноги впились тысяча пил, ребра ломило, словно по ним прошлись гусеницы от танка…. Чей-то голос, с трудом пробиваясь сквозь вату полузабытья, звал его по имени,
– Павел! Павел! – словно шелест листвы в сквере Дворца, куда так любил заходить Павел в недолгие часы отдыха, – Павел!
Сквозь кровавый туман и марево расплывающегося сознания, проступили такие дорогие черты Командующего,
– С-с-с… – Павел с трудом выдохнул лишь один звук принятого обращения, – Т-т-а…,- он скосил глаза, указывая куда-то вниз.
Стоявший рядом страж наклонился, осторожно провел рукой по бедру Павла и выпряился, держа в руке конверт.
– Это оно, Сэр, – лицо стража сияло, – последняя недостающая часть.
Тем временем, медицинские служители положили Павла на носилки и скорым шагом понесли его в клинику.
Дворец:
Парадный зал дворца блистал в свете люстр и софитов. Торжественная музыка осязаемо заполняла все его пространство. Парадные мундиры мужчин, надеваемые лишь по таким более чем торжественным случаям, торжественные платья дам – все сверкало и светилось, отражая радость собравшихся. За столиком на небольшом возвышении сидели «виновники» сегодняшнего торжества. Это для встречи с ними после долгой разлуки собрались все их друзья и сослуживцы. Это им пожимали руки и обнимали их плечи. На лацканах парадных пиджаков Марка и Павла сияли скромные ромбики новеньких орденов. Две руки в крепком рукопожатье на аверсе и надпись – За веру и верность, – на реверсе.
- * -
Экран проектора погас, титры пробежали и растворились, уступив место фирменному знаку студии, а Виктория все сидела, молча, глядя впереди себя и не шевелясь. Наконец, ее ресницы дрогнули, и она словно встрепенулась,
– Ле-еешь, - Виктория повернулась к мужу, – Леша, ведь он так рисковал!! Он был на волосок от гибели…. И одна награда…?
Алексей повернулся к жене, ласково посмотрел ей в глаза и очень медленно, стараясь не форсировать голос, проговорил,
– Он же в ответ сказал одному из них: друг! – Алексей заговорил еще мягче, – я же хочу дать этому последнему [то же], что и тебе; – последовала небольшая пауза, – … или глаз твой завистлив от того, что я добр? Ведь они оба выполнили задание. Они оба доставили то, что от них требовалось во Дворец. Значит, они оба заслужили награду? – Голос Алексея потеплел, – разве не так?
Да, ты прав, – Виктория взяла со стула Библию, перелистала страницы и медленно прочитала,
– Так и вы, когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать. – Правильно?
Алексей сжал слегка пальцы жены и тихо продолжил,
– Все, что бы мы ни делали, все делаем силой Нашего Господа. Это Он дает нам задание. Он же дает нам и средства для его выполнения. И чем большие тяготы мы переносим, тем больше Его слава. И напрасно думать, что у Марка была легкая прогулка. А искушения? Вспомни, как легко падали в прелесть «чины», что сами на себя водрузили служение! А ведь Марк даже не покачнулся. Мы ведь не видели всех духов, что атаковывали его на пути?
– Я так хочу, чтобы мы с тобой ни-ког-да не впали ни-ку-да! Ведь Господь не отдаст нас на растерзание? Ведь правда?
Виктория откинулась головой на плечо мужа и замерла так, прикрыв глаза. Губы ее слегка шевелились – она молилась за своих детей, за свою семью, за маму. Она молилась за братьев и сестер, которым приходилось вот так, по-разному, нести свой крест к престолу благодати их любимого Господа Христа.
- Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?
(Матф.20:13-15; Лук.17:10; Рим.8:35)
|
