– Я, фараон Беон, несравненный сын солнца, даю тебе, Цафнаф-пенеах, в жены Асенефу, дочь Потифера, жреца города Он. Что еще сказать? – Беон вопросительно посмотрел на Иосифа.
Иосиф переглянулся с Асенефой.
– Все. Этого, мы думаем, достаточно, – ответил он.
– И почему «жреца города Он»? Потифер в Аварисе целый год почти прослужил... А впрочем, какая разница? – фараон махнул рукой. – Ну почему ты меня все-таки заранее не предупредил, Цафнаф-пенеах? Мы бы свадьбу сыграли...
– Все получилось неожиданно, фараон, – терпеливо ответил Иосиф.
– Да, конечно, – фараон подмигнул. – У молодых всегда так бывает. Впрочем, еще не поздно отпраздновать, если хотите.
– Благодарим Вас, но мы уже это сделали. Вдвоем. А потом к нам присоединились Таппуах и Тарик.
– И тебе этого достаточно?
Иосиф кивнул.
– Ну, раз ты такой упрямый... Хорошо, что ты вообще женился!
– Чему быть – тому не миновать! – улыбнулся Иосиф.
– Неплохо сказано. Так вот, секрет я твой, Асенефа, сохраню. При дворе и без того слишком много сплетен. А я хочу, чтобы мой любимый министр, а следовательно, и его жена, были, по возможности, ограждены от подобных разговоров, – фараон сделал паузу. – Эх... Смелый все же ты юноша, Цафнаф-пенеах! Смелый, рискованный и непокорный!
– Непокорный?
– Да, да, именно так. Ты же слушаешься одного своего Бога. А больше никого. Мне бы все же хотелось видеть в тебе чуть побольше гибкости и лояльности.
– Я это учту, повелитель, и в чем смогу, исправлюсь.
– Да? – фараон ухмыльнулся. – Впрочем, это лишь пожелание, а не требование. Ну, а теперь... Как это всегда говорится... Будьте счастливы!
– Благодарю за Ваше пожелание. И не смею больше Вас задерживать, – сказал Иосиф, собираясь подняться с кресла.
– Благодарю Вас, фараон, – добавила Асенефа.
– Постойте, – Беон сделал им знак рукой, чтобы они задержались. – Вам не хотелось бы... свадебное путешествие... – он мечтательно закатил глаза.
– Да! – в один голос воскликнули молодожены.
– Чудесно, – фараон потер ладони. – А что ты скажешь, Цафнаф-пенеах, если я вам предложу поехать в твой город, в Кириаф-Арбу, навестить твоих родных?
– Что Вы сказали?
– А почему бы и нет? Дам тебе царскую свиту, верблюдов, много подарков... Поезжай. И Асенефе будет интересно познакомиться с твоими местами, развеяться...
– Я премного благодарен Вам, фараон, только не надо никакой свиты, и верблюдов не надо, – ответил Иосиф, запинаясь от нахлынувших чувств.
– А на чем же мы поедем, Иосиф? – не выдержала Асенефа.
– На верблюдах, конечно. За исключением того, что двух сопровождающих нам будет вполне достаточно, – мягко возразил жене Иосиф. – К тому же, мы поедем инкогнито. К примеру, можем представиться купцами.
– Хорошая идея. Что скажешь, Асенефа? По-моему, твой муж неплохой стратег! – фараон наклонился к немного понурившейся Асенефе и погладил ее по плечу. – Тебе хочется, чтобы весь мир узнал, какой он, твой Цафнаф-пенеах? Ограничимся пока пределами Египта. И как мне самому эта мысль в голову не пришла?... Ну, а чтобы ты, дочь моя, не сильно огорчалась, что женой купца тебе придется представиться, то сделаю я вам свадебный подарок. Намеренно к тебе обращаюсь, Асенефа, – Беон поднял руку, – так как Цафнаф-пенеаху все едино. Хоть ты, что ли на него повлияй... Короче. Цафнаф-пенеаха, моего бесценного министра по агрокультуре, с сегодняшнего дня я назначаю первым министром, то есть моей правой рукой и главной величиной в Египте после меня.
– Благодарю Вас, повелитель, за оказанное мне доверие, – просто ответил он.
– Вот видишь, – обращаясь к Асенефе, воскликнул Беон. – Он неисправим, – фараон всплеснул руками. – Наверное, именно за это я его так люблю, – Беон ласково посмотрел на Иосифа. – Объявим о твоем назначении после вашего возвращения. Тогда, со свежими силами, и примешься за работу.
– Согласен, – ответил Иосиф.
– Больше ничего? – спросил Беон.
Иосиф закивал головой и улыбнулся.
– Конечно, конечно... Простите, Ваше величество. Это, несомненно, прекрасный подарок, большая радость и, одновременно, огромная ответственность!
– С которой ты, безусловно, справишься. Ну, а теперь – отпуск, родные края... И да поможет тебе твой Бог!
Городок Кириаф-Арба продолжал жить своей обыденной, размеренной, патриархальной жизнью. Резкие ветры перемен почти не коснулись его. Он выглядел так, будто пятнадцать минувших лет никогда не проплывали над ним...
Суета и заботы серой повседневности, украшавшие его мирный быт в землях Ханаана, услаждали сердце утомленного жизненными баталиями странника. Несмотря на это, городок слыл равнодушным и черствым. Впрочем, таким он был всегда.
Правитель Египта, проведший здесь свое отрочество, мог подтвердить это. Сидя на верблюде в одежде купца, он неподвижным, немигающим взглядом смотрел на город.
– Вот они, палатки! – раздалось восклицание. – На том же месте! Куда же ты смотришь, Иосиф?
Таппуах поравнял своего верблюда с верблюдом друга и заглянул ему в лицо.
– Посмотри... Вот же они, слева! Такие же, как тогда... Помнишь? – он слегка дернул его за рукав.
Иосиф медленно перевел взгляд.
«Они стоят на том же месте... Ничего не изменилось... Как будто не проходило всех этих долгих лет... Дух прощения... Куда же он запропастился?» Иосиф закрыл глаза.
– Работа – лучшее занятие! – деловито сказал Тарик, обгоняя своих друзей. – Мы же – купцы. Тогда за дело! Нас ждут покупатели! – и он подмигнул удивленно открывшему глаза Иосифу. – И не будем забывать, – добавил он, – что сегодняшний день прекрасен, потому что он – сегодняшний!
Размеренный шаг верблюдов... Палатки плавно приближаются, становясь все больше, все заметнее. Уже можно разглядеть снующих между ними людей... Сердце Иосифа колотится все сильнее, готовое выпрыгнуть из груди.
Он сосредоточенно смотрит вперед, и ему чудится, что он никогда не покидал этот стан, что всего-навсего вчера он ненадолго отдалился от него, а сегодня уже вернулся снова. «Это так... Это действительно так, – повторяет он в замешательстве. – Египет был сном... Тогда сколько же мне сейчас лет?»
Он понимает, что обманывает самого себя, но ему приятна эта ложь, ее сладкое убаюкивание, успокаивающее сердце и усмиряющее разум. Он хочет верить в нее как можно дольше. Настолько, насколько это возможно. Иосиф непроизвольно замедляет ход своего верблюда. Начинает отставать. Но, несмотря на это, знакомые палатки неумолимо продолжают приближаться.
Конечно, многое изменилось. Очень многое... Этого нельзя не заметить. Пятнадцать лет все-таки прошли. И без него. Вспоминают ли еще здесь о нем? Хоть изредка? Братья, лица которых всплывают, как в тумане... Мучает ли их совесть? А отец? Жив ли? И что они ему тогда сказали?...
Как все призрачно, как нереально то, что впереди... Как будто мираж в пустыне, который появляется из ничего, а уходит в никуда.
Иосифу стало не по себе. Он ощутил себя вне пространства и времени. И вне жизни. Необъятная волна вечности и небытия захлестнула его и он, оглушенный и ослепленный ею, испугался своего собственного исчезновения.
– Асенефа! Задержись, – в тревоге позвал он. – Тарик! Таппуах! Подождите меня!!! Я немного замешкался.
Иосиф догнал приостановившихся друзей.
– Мы специально тебя не беспокоили, – сказал Таппуах.
– Ведь тебе сейчас нелегко, – добавила Асенефа.
– Уже все прошло. Я снова с вами! – стараясь казаться бодрым, ответил Иосиф.
– Неужели? – спросил Тарик.
Он произнес это так задорно, что все четверо не выдержали и рассмеялись.
Стан приближался.
Первыми встретили купцов дети. Они дружным кольцом окружили их, не давая прохода. Следовательно, решено было здесь же, на краю стана и остановиться. Когда начал раскладываться пестрый египетский товар, подошли женщины. Проворно двигая руками, Иосиф украдкой вглядывался в каждого вновь подошедшего но, к его разочарованию, все лица были ему незнакомы.
– Ну, что? – шепнул ему Таппуах. – Узнал кого-нибудь?
– Нет пока...
Один маленький мальчик подошел к Иосифу и затеребил подол его туники, застенчиво улыбаясь. Иосиф умилился, сел рядом с ним на корточки и погладил его по голове.
– Как тебя зовут, малыш?
– Иосиф.
Рука Иосифа, гладившая волосы ребенка, дрогнула.
– Что ты хочешь, Иосиф? Выбирай! И я тебе это подарю!
– Позвольте, – вмешалась мать мальчика, – но если Вы будете раздаривать то, что привезли для продажи...
– Я не всем, а только ему, – ответил Иосиф, как зачарованный, глядя на мальчика. – Иди сюда, Иосиф.
Ребенок, с присущей только детям, наивной непосредственностью, которая открывает многие сердца, начал говорить:
– Это ожерелье я хочу для мамы, а этот пояс – для папы, эту тунику – для дедушки, вазочку – для бабушки...
– Довольно, довольно, сынок! Поигрался, – и хватит, – беря сына за руку, мягко упрекнула его мать. – Ты так весь товар бесплатно заберешь. Извините его, пожалуйста! – обратилась она к Иосифу. – Я у Вас это куплю. Не все, может быть...
– Но ты еще ничего не попросил для себя, – сказал Иосиф, улыбаясь и не обращая внимания на реплику матери.
Его развеселило поведение мальчика.
– Если бы мама разрешила, чтобы ты мне все это подарил, то все равно я бы потом с этим игрался! – гордо ответил малыш.
– А я тебе и дарю.
– Правда? – глазенки ребенка загорелись.
– Конечно. Только ожерелье пусть твоя мама сначала поносит, – сказал Иосиф, надевая на шею молодой женщины золотое украшение с вкрапленными в него аметистами. – А отец твой где?
– В поле.
– Что он там делает?
– Пасет овец.
– Далеко?
– В сторону Вифлеема, – ответила мать за сына.
– А как его имя?
Мальчик на мгновение замялся, потом два раза что-то прошептал себе под нос, вероятно тренируясь в произнесении имени отца.
– Рувим, – четко произнес он. – Он самый сильный и красивый среди всех!
– Вот оно что... – протяжно вымолвил Иосиф и оглянулся на своих друзей.
Асенефа, смеясь и шутя, показывала девушкам разноцветные ткани и побрякушки. Тарик давал нюхать ароматные масла одной пожилой женщине. Таппуах, забыв обо всем на свете, оживленно переводил их разговоры, кокетничая при этом с одной из девушек.
«Предатель», – подумал Иосиф.
– А как зовут твоего дедушку? – чувствуя, как сердце начинает стучать все сильнее и отрывистее, вновь обратился к маленькому Иосифу большой Иосиф.
Мальчик растерянно посмотрел на мать, ища у нее помощи.
– Иосиф еще не знает всех по именам, – охотно вновь вступила в разговор женщина. – Дедушку он называет просто деда. Его имя – Иаков.
Иосиф ощутил, что в груди у него вспыхнул пожар.
– Он – хозяин всего здесь, – продолжала довольная мать. Но, поскольку он уже в преклонных летах, то мы стараемся его беречь, не беспокоить понапрасну.
– Как жаль, – сказал Иосиф, с трудом сдерживая чувства. – Как жаль... Мне бы очень хотелось увидеть, какое впечатление произведет на него мой подарок...
– Я сейчас сбегаю за ним! Его шатер здесь, недалеко! Хорошо, мама? – радостно крикнул мальчуган и, подпрыгнув, побежал вглубь стана.
– Какой шалун! – всплеснула руками женщина. – Кстати, а как Вас зовут, молодой человек?
– Фимни.
– И Вы свободно говорите на нашем диалекте, хотя и с небольшим акцентом. С чего бы это?
– В Египте можно многому научиться... – прозвучал уклончивый ответ.
– Иосиф, немедленно покрой лицо! – прошептал Таппуах за спиной Иосифа.
Вот это – настоящий друг. Можно было подумать, что он смотрит не в два, а в четыре глаза! Все то замечает!
Неподалеку показался мальчик, держащий за руку рослого, седовласого старца. Мальчик шел чуть впереди, от нетерпения подпрыгивая на ходу, и тянул старца за руку, а тот едва поспевал за ним, будучи уже не столь прыток.
Иосиф лихорадочно выхватил специальный платок, запрятанный в его одежде, и нацепил его себе на лицо, прикрепив за маленькие ушки на головной накидке. Неприкрытыми остались только глаза.
– Что случилось? – заволновалась женщина.
– Здесь очень пыльный воздух, – сконфуженно буркнул Иосиф из-под повязки.
Вот они уже совсем близко. Иосиф старается вести себя, как ни в чем ни бывало, но его выдают трясущиеся пальцы и подбородок, которого, к счастью, не видно.
– Деда, посмотри! Тут есть подарок для тебя! Ты ведь рад? Скажи, скажи!
Мальчик приплясывал от радости и гордости, что ему удалось заполучить подарок для деда, который, несомненно, что-нибудь подарит и ему. Он подвел дедушку к выбранной тунике.
– Тебе нравится, деда?
– А от кого этот подарок? – спросил Иаков, величественно подняв голову и встретившись глазами с человеком в повязке.
Он не знал, не знал, кто стоял перед ним!!!
Иосиф почувствовал, что не может вымолвить ни слова. Голос не повиновался ему, а губы его дрожали так сильно, что если бы не повязка, он выдал бы себя с головой.
– Это Вы хотите подарить мне тунику? – спросил Иаков, обращаясь к Иосифу. – Кто Вы? Разве мы знакомы?
Он задал сразу слишком много вопросов, не на все из которых можно было ответить. Это был миг, которого Иосиф ждал пятнадцать лет... Он верил, что когда-нибудь обязательно встретится с отцом, если только тот еще жив. И вот... Иаков стоял перед ним, бодро подняв голову, и отнюдь не производил впечатление убитого горем отца. Его облик был полон жизни и энергии, взор проницателен и пытлив, как в прежние годы. Он почти не изменился, за исключением того, что похудел.
Иосиф заговорил очень тихо, и тон его колеблющегося голоса, приглушенного повязкой, показался ему чужим и далеким:
– Мое имя Фимни, господин мой. Вместе с моими друзьями мы привезли товар из Египта. На продажу. Но мне полюбился Ваш внук, Иосиф, – имя невольно прозвучало с ударением, – и я решил подарить ему то, что он захочет. Но как раз для себя он так ничего и не выбрал...
– Хорошо, щедрый купец. Я принимаю Ваш подарок, – Иаков улыбнулся, и его лицо осветилось тем внутренним светом, которого его сын никогда не забывал.
– Позвольте мне подарить Вам еще кое-что. Вернее, это будет еще одна туника, но необычная, – сказал Иосиф уже более твердым голосом.
С этими словами он развернул перед изумленным Иаковом великолепную тунику, сплетенную причудливым орнаментом из разноцветных нитей.
Он знал, что идет на риск. Реакцию Иакова трудно было предугадать. Тем не менее Иосифу смертельно хотелось увидеть на родном челе, в уголках глаз и губ морщинки, отображающие боль утраты, которую ничем нельзя восполнить.
Иаков был шокирован. Туника выглядела точь в точь так же, как та, которую он сам когда-то купил для своего любимца и остатки которой, перепачканные, как он верил, его засохшей кровью, он продолжал бережно хранить.
– Нет, нет... – ответил, пошатнувшись, Иаков. – Одной мне вполне хватит. А эту... Эту Вы можете дорого продать... Хотите, я у Вас ее куплю?
– Я не могу, господин, продать Вам то, что собирался подарить.
Иаков очень пристально посмотрел в глаза Иосифа. Как будто искра вспыхнула и тотчас погасла в его старческих глазах и он, не произнеся больше ни слова, взял обе туники и пошел прочь.
Иосиф провожал его глазами, полными слез. Очень скоро слезы уже не могли больше удерживаться и хлынули горячим потоком на щеки, замочив платок, покрывающий лицо.
Иаков уходил, сгорбившись и хромая, держа подмышкой подарки.
Иосиф сорвал полумокрую повязку и, утираясь ею, сел на землю.
На следующее утро маленький караван двинулся в обратном направлении.
К Египту. К дому.
Как все может измениться и поменяться местами за каких-то пятнадцать лет!
Иосиф, сидя на верблюде, клевал носом, так как всю предыдущую ночь не сомкнул глаз. В ее продолжение он занимался тем, что смотрел на звезды под родным небом и вдыхал аромат близкого отцовского присутствия.
Он, намеренно неузнанный, ворошил свое прошлое. В ночном полумраке все чудилось ему до боли родным и знакомым. В памяти воскресало то, что казалось уже давно забытым. Он снова был маленьким мальчиком, счастливым и беззаботным, застенчивым и легко откликающимся на ласку. Он снова был наивным и непосредственным подростком. Но только на одну-единственную ночь.
Татьяна Осокина,
Буэнос-Айрес, Аргентина
Как велика любовь Господня!
Как высока и глубока!
Со всеми нами Он сегодня!
Простерта вновь Его рука! e-mail автора:tatosso@gmail.com
Прочитано 3036 раз. Голосов 3. Средняя оценка: 3.67
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
