Ну, здравствуй, дорогой... Как и обещал - по прибытии и полном устройстве - отпишу тебе обо всем. О житье-бытье моем, о том, как оно здесь.
Сегодня главным событием дня был, наконец, долгожданный переезд. Накануне вечером я страшно волновался - как в ночь перед «Дембелем»! Пытался себя успокоить, даже делал вид, что мне безразлично; ведь представить трудно - какой уж по счёту этот переезд - ничего не помогало!
Ночью я не спал. Мысленно я уже ходил по комнатам моего домишки, любовно гладил руками небеленые стены и, как настоящий ворчливый дед, недовольно бурчал себе под нос, глядя на доведённый до отчаянного состояния камин в зале. Выходил в сад и хозяйским взглядом уже прикидывал, где лучше будет смотреться беседка. Так и «пробродил» по дому до рассвета.
Утром уже не мог дождаться того часа, когда я смогу покинуть моё временное пристанище! Ты ведь помнишь - я никогда не любил долго находиться в гостях. Когда, наконец, я стоял перед своим последним в этой жизни пристанищем - не смог сдержать слез! Передо мной словно висела огромная картина, которую я нарисовал в своём воображении ещё тогда, в незабываемом, теперь уже таком недосягаемо-далёком 2002м году!
Дом стоит на живописном утёсе, с которого открывается вид на Чёрное море! Сразу за калиткой в ста метрах от дома лес, а слева сад! Мой сад! За домом артезианский колодец с «журавлём» и старинным, деревянным ведром на нём! Кто бы мог поверить, что в наше время можно ещё найти такое! На окнах ставни как я всегда мечтал, и даже вышитые, ручной работы, самые настоящие, старинные, русские занавески-задергушки!
Здесь как будто остановилось время. Здесь нет автомобилей с навигатором вместо руля, нет ванной комнаты без воды, и даже свет включается рукой! Здесь почти всегда ветер. Может быть, поэтому деревья в саду, даже молодые - такие крепкие, сбитые.
Трудно передать словами пьянящий аромат в воздухе! Он заполняет всю округу. В нём соленая свежесть моря, терпкий аромат весенней земли, и кружащий голову запах первой бархатной травы!
Есть что-то ещё в этом чудесном коктейле - я пока не понял. Может быть это запах леса?
Да, пожалуй. Запах сопревших за зиму листьев, запах хвои и сырости. Как долго я мечтал напиться допьяна этими ароматами! Лечь на сырую землю и вдыхать, впитывать в себя неповторимый, такой родной запах земли Русской!
Сейчас думаю только: успеть бы надышаться вдоволь этим запахом. Боюсь, что досыта надышаться не успею - сколько бы мне не суждено было ещё прожить...
Недалеко от моего утёса - небольшая деревенька. Это меня очень радует!
Если бы я был лишен удовольствия слушать по вечерам задорную петушиную перекличку и лай собак - я бы, наверное, многое потерял!
Вчера, уже вечером я был здесь и удивился: как хорошо слышен размеренный пульс деревни; лай собак, петушиные арии, даже мычание возвращающегося в деревню стада коров. Да и сейчас вот, ветер немного приутих и хорошо слышно как весело и беззлобно материться деревенский пастух, разводя по домам разномастных бурёнок. Я сейчас сижу в пустом зале, распахнув настежь все окна.
Хотел побаловаться свечёй, но её дуэт с ветром в этой симфонии - не получается. Включать свет не хочется, жалко нарушать долгожданную идиллию; поэтому пытаюсь писать дальше при естественном освещении. Сегодня полнолуние - если поднапрячься то можно писать. А писать так хочется!
Я долго думал: кому написать первому о своём сбывшемся счастье? У меня много близких людей, есть немало друзей, но сегодня у меня такая тема, что всю её до конца я смогу раскрыть, пожалуй, только тебе.
Сегодня я хочу искренне сказать тебе огромное спасибо за всё то, что ты сделал для меня! Я ничего не забыл! А если что и затерялось в закоулках моей памяти-то и это я однажды вспомню. У меня теперь будет много времени для воспоминаний.
Спасибо тебе, что 38 лет назад в 94м году ты принял меня как родного - без расспросов и допросов. Ты не ждал, не присматривался ко мне - ты в первый же день заговорил со мной по-дружески - на «Ты». Как я благодарен тебе за то, что тогда ты был тактичен и терпелив. Я боялся расспросов о том, как смог я оставить всё то, что было мне бесконечно дорого: мой городок в Киргизии, дом в котором прошло моё нелёгкое, но, тем не менее, счастливое детство, любимую работу, моих боевых товарищей, с которыми не раз мы смеялись смерти в глаза... Тот дорогой и бесконечно родной кусочек себя...
Я бы конечно не смог тогда ответить тебе на эти вопросы. И ты это понял тогда. Ты просто с доброй улыбкой на лице сказал мне, чуть картавя «Willkommen mein Freund»и первым подал мне руку.
Ты показал мне новую для меня жизнь во всех её аспектах, не скрывая ничего! Хорошее, ты показывал с гордостью и искренней радостью, плохое, - со стыдливо опущенными глазами.
А потом началась новая глава моей жизни. Всяко бывало: хорошо и плохо, весело и печально. Бывало: хватала за горло тоска по родине, по сынишке, и, казалось, я вот-вот задохнусь. Ты это понял тогда и нашел возможность отпустить меня.
Я никогда не забуду, как смотрел ты на меня глазами окон Аэропорта «Франкфурт»...
Ты молчал и грустно улыбался мне в иллюминатор «Боинга». Ты храбрился из последних сил, но по мраморным щекам твоим катились капли дождя.
А я молчал, отвернувшись, что бы не смотреть на тебя. Что я мог тебе сказать... в моём «дипломате» лежали все мои документы, и накануне были отданы необходимые распоряжения на случай «если вдруг что... если не вернусь».
Я тогда вернулся. И ты встретил меня в октябре по-весеннему голубыми небесами и радостным сиянием солнца. Мы снова были вместе, мы остались друзьями!
Сколько было потом хорошего, незабываемого.
Бушующей зеленью апреля ты поздравлял меня с тридцатым днём рождения и свадьбой!
Прохладным июльским ливнем ты остудил мою разгорячённую голову, когда я пьяный от счастья вышел из здания роддома, ещё храня на ладонях тепло моей милой дочурки, которой в тот момент было двадцать минут от роду!
А потом... потом я знакомил её с тобою. Когда мы гуляли по городскому парку ты заботливо, как отец прикрывал ветвями вековых дубов её головку от палящего зноя, тешил её игрой диких уток на озере, и расстилал для нас зелённый ковёр на его берегу.
Мы возвращались домой в подаренную тобою прекрасную просторную квартиру, где с балкона открывался вид на старинную крепость на горе.
Мы снова и снова упивались нашим семейным счастьем, а ночью, когда дети уже спали, я выходил на балкон и от всей души благодарил Бога за всё что имею. ...За то, что я живу в стране, где я - Личность с большой буквы, где я - Человек! За то, что не кончается хлеб на моём столе, и мои дети имеют всё для того, что бы быть счастливыми! И я не уставал благодарить за всё это!
...А потом я подолгу смотрел на голубоватый свет неонового фонаря под окном и говорил с тобой.
Я мог рассказывать тебе все, что было на душе: хорошее и плохое, лёгкое и тяжелое, - всё, чем была полна моя душа...
Мы стояли с тобой друг против друга; я - только начавший жить желторотый птенец и ты - седовласый старец, переживший эпохи.
Я как отцу жаловался тебе, что при всей здешней роскоши - тесно мне и неуютно, словно в костюме с чужого плеча.
Говорил, что не могу привыкнуть к тому, что люди живут, не замечая друг друга, и что дети обращаются к взрослым на «Ты».
Рассказывал о тяжелом чувстве одиночества, которое пронзило мою душу, когда я стоял на поляне перед одинокой берёзой и почувствовал вдруг что это не наша, не русская береза, чужая...
...И воздух здесь пахнет не так и небо не такое голубое как у нас!
Ты меня тогда не понял, и только молчал, сочувствуя мне. Ты просто видел, что мне было плохо, и был тогда со мною рядом. Я тогда оценил это.
Мне хотелось сказать тебе что-то тёплое, хорошее, но на душе было свое. И я сказал тебе честно об этом.
Что я люблю тебя, но не смог полюбить твоих детей. Они никогда не станут мне родными. Я и они - два совершенно разных мира и нам никогда друг друга не понять! Я помню, как огорчённо ты тогда замолчал и понурил голову. Прости за то, что тогда я причинил тебе боль!... Трудно представить, что 30 лет прошло с тех пор!
Я хоть и не считаю себя стариком, тем не менее, не могу не считаться с реальностью - пятеро внуков называют меня «Дед».
Им и невдомёк что их дед чувствует себя сейчас гораздо моложе, чем в 35 лет.
Да, конечно седины добавилось, а волос поубавилось, но загляни в мою душу - обожжешься, - столько там ещё огня и неизрасходованной энергии!
Теперь я понимаю, что значит: «тело стареет - душа молодеет!» Это сказано обо мне.
Когда думаю об этом - хочется кричать от счастья, но кричать мне негоже - поэтому я просто тихо молюсь, благодарю Бога за подаренный мне однажды мир в душе и уверенность в спасении.
Как бы я прожил эти 30 лет, не имея того неземного мира и покоя в душе. Как много я имею в том, что не боюсь мыслей о смерти!
Смерть для меня сейчас не более чем очередная, последняя смена места жительства, обещающая мне так много!
Об одном только жалею: что преступно много лет своей жизни я прожил, не имея уверенности в спасении. Я не жил - я прожидал и прожигал дни!
Каждый день начинался в пять утра с тяжелого чувства неудовлетворённости вчерашним днём и неуверенности в том, что наступивший день будет прожит полноценнее.
Каждый день разменивался на восьми часовую рабочую смену, восемь часов домашней суеты в которой не получалось найти пол часа для чтения Библии или просто для тихого общения с Богом и ещё восемь часов сна - томительного ожидания наступления нового, такого похожего на все, дня.
Из дней складывались недели; с тяжелыми понедельниками и долгожданными пятницами, за которыми, впрочем, неминуемо наступали опять же понедельники и так пролетали месяцы, годы...
Не хотелось думать о том, что когда-то этому течению жизни будет конец и тогда придется подводить печально итоги. Но эти мысли неумолимо преследовали меня, мешая насладиться жизнью. Это продолжалось до того дня, когда я понял, что больше так жить я не могу!
В тот день я снова смог восхититься тем, как мудро использует Бог порою негативные факты в нашу пользу!
Тяжесть жизни часто давит на нас и сгибает колени... для молитвы, а противный ветер трудных обстоятельств, словно бумажного змея взметает нашу душу к небесам.
Я стоял на коленях и просто молчал... Что мне было сказать Богу кроме «Прости!» и «Помоги»? Всё моё существо вопияло к Богу в этой немой мольбе!
Я не знаю, сколько времени это продолжалось. Помню только, что, в какой то момент, я словно вышел из тени на солнце. Стало тепло и светло. Необыкновенное чувство лёгкости наполнило всё моё существо, и я понял - свершилось!
...Я не стану теперь описывать подробно всю ту гамму неведомых мне доселе чувств, скажу только, что с того дня вся моя жизнь приобрела, наконец, смысл.
Я имел уверенность в спасении! Меня уже не мучил вопрос: «Спасён ли я?» - я знал «Да!»
Отныне, навеки и навсегда!
Тревожило другое: мысли о том, что столько ещё моих друзей и знакомых - не знают Того, Кто способен вот так вот - в одночасье изменить жизнь, сделать её насыщенной радостью и вложить в сердце мир, который превыше всякого разумения! О том, что время коротко и нельзя терять ни минуты.
Всю мою энергию, нужно использовать для того, что бы каждым днём моей жизни показывать людям Бога и таким образом давать им шанс.
И ещё с изумлением думал: «Поразительно! Я ведь всегда считал себя верующим! Что же тогда это было?» Этого я так до сих пор и не понял...
Но теперь это не важно. Я имею главное: то, ради чего стоит жить!
...Понимаешь ли ты, о чём я говорю? Ты, видевший в своей жизни так много! Ты – такой религиозный, набожный. Ты, стоящий в тени бесчисленных церквей, но хранящий в сердце своём зловещую смертную тень невиданного безбожья, мертвой религии и наигранного благочестия!
Я навсегда оставлю в сердце твой облик, хотя никогда больше тебя не увижу. Я желаю тебе ещё тысячи лет жизни, мира, радости, счастья, мой дорогой, мой любимый Darmstadt!!!
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
