* * *
Законам толчеи изменим.
Воскликнем: «Ты, Господь, велик!»
Преклоним перед Ним колени,
Опустим перед Ним свой лик.
Как далеко мы отшатнулись,
Конь страсти нашей был игрив;
Мы Господу едва шепнули,
А телу вопли подарив.
Спасение наше лишь в молитве,
В раскрепощенной доброте,
Какие гадости налипли
На нас в ползучей темноте.
Ужасно трудно возвратиться,
Потерянную нить найти,
Из светлого ручья напиться,
Который душу осветит.
К погибели дорог так много,
Как топей множество без дна.
Трудна к Всевышнему дорога,
Трудна и лишь всего одна.
* * *
Примчался ветер кочевой,
Незнающий покоя.
Ну что ж, потерпим, ничего,
Бывало не такое.
Он серости понабросал —
Обычное явление;
Лишь бы очаг не угасал,
Трещали бы поленья.
* * *
Идешь по дороге разбитой,
Не знаешь - зачем и куда.
Бетона рушатся плиты,
Время стирает года.
Светлые дни не разбудят,
Темных дней взгляд лих…
Люди, при чем здесь люди,
Ты же один из них.
* * *
Часы идут. Часы на батарейке.
То отстают, а то опять спешат...
А старость мерзнет даже в телогрейке.
Не страшно тело мерзнет, а душа.
Часы идут. Один щелчок — секунда;
Шаг времени нельзя остановить.
А в жизни нити есть еще покуда,
И батарейку можно заменить.
Мне кажется — часы все одинаковы,
Как люди, пусть — с усами, без усов.
Глаза я отвожу от циферблата,
И грустно мне от тиканья часов.
* * *
Так было, есть, и будет так, всегда,
И это переходит в век из века:
Микробы осаждают города,
А город носит имя человека.
Ну что микроб? Его не разглядеть,
Не угостить отличной мухобойкой,
А он тебя сумеет так нагреть,
Уверенно, увесисто и бойко.
Микробы носорога бросят в дрожь,
Набросившись голодной, дружной стаей…
Такой бывает маленькая ложь,
И мамонта лохматого достанет.
* * *
У времени нет любимчиков —
Каждому путь отмерен;
По срокам — одни вычеты,
И приговор не отменят.
Дороги круты и покаты:
Сходятся, разъединяются.
И не смотря на растраты
Радость не отменяется.
* * *
Снова березы сгорают
В желтом осеннем огне...
«Милая! Дорогая!» —
Внушает опять сердце мне.
Много ты понимаешь,
Глупый стучащий комок...
Вон, на подходе зима уж,
Берег и луг одинок.
Река безнадежно продрогла,
Не верит в свои сны.
И колеи на дорогах
Водой дождевою полны.
* * *
Лугу хочется цветов,
Хочется лучей горячих.
А ручей поет — не плачет;
Впрочем, он всегда таков.
Льду и снегу — люб покой,
Холод серой непогоды.
Ну, конечно, не для моды,
И не то, что под рукой.
Полю хочется грачей —
Черных, стройных, настоящих,
Сверхвосторженных, кричащих...
И не спрашивай: зачем?
* * *
Бывает: поджидает горе —
В долине, или на угоре.
Тебе вдруг пнребили ногу —
Ползи на торную дорогу.
* * *
Принадлежим ли мы себе?
В краю, где крохотное лето?
Где падают дождинки с веток.
Принадлежим ли мы себе?
Принадлежим ли мы себе
В краю, где так всесильны тайны?
И эти тайны не случайны.
Принадлежим ли мы себе?
Принадлежим ли мы себе
В краю, откуда мы умчимся?
Где так похожи мы на листья.
Принадлежим ли мы себе?
* * *
Мы сумеем прожить друг без друга,
Мы отбросим безумия жар,
И на площади тесного круга
Примем жизни отмеренный дар.
Только память — ее не отбросишь
В буерак, в позабытый ров;
Нам вернет она ранние росы
И безумство клятвенных слов.
* * *
Может завтра, а может после
Туча черная приплывет.
А на поле пустые колосья,
А на лужах пока не лед;
И пока не растратили ветки
Золотые свои слова.
Ох, вы ветры, холодные ветры!
И упавшая наземь трава!
И хватает пока солнца,
И лазурная плещет река.
Ох, ты сонность, серая сонность!
Велика твоя власть, велика!
* * *
Мы с тобою расстанемся все же,
Жизнь исполнит печальный обряд.
Повернуть в небе солнце можно ли?
Снизу вверх не падает град.
Мы с тобою сюда не просились,
Как известно, в начале пути;
Что поделаешь — так получилось,
Дали тропку — надо идти.
Никому не укрыться от правды.
Так как нету правды другой:
Ветер спутает жухлые травы
И расстелет их под ногой.
|
