* * *
Законы те, что кружат возле нас,
На полчаса задуманы, на час.
Закон Всевышнего живому не обнять,
Закон Всевышнего живому не понять.
КАИНОВ ОТВЕТ
«Не сторож я ему», — вещали
Когда-то Каина уста.
От грубой лжи мы не отстали,
Поем со старого листа.
Но этим Бога не обманешь,
Он знает Авеля судьбу,
Желаний наших видит стаи,
Напыщенность и похвальбу.
Путь Вседержителя неведом,
Ни мне неведом, ни тебе.
А этим, Каина ответом,
Усугубляем лишь себе.
* * *
Мне не унять напора дней,
И никому их не осилить.
Все подчиняется здесь силе,
Живи как есть, и не жалей.
Но только грусти синий цвет
Уже исчезнуть не сумеет.
Смотри, простор небес синеет.
Нет синеве запрета, нет.
* * *
Непрогретые вокзалы —
Чтобы не спалось бомжам.
Льдятся желтою влагой шпалы,
Рельсы — то же, что кинжал.
Тяжело - декабрь без дома,
Стужа метит свой снаряд.
Темнота такая долгая,
Звезды строгие горят.
* * *
Сегодня что-то значишь ты,
А завтра — словно звук икоты,
На кучу мусорную боты,
И как бутылка с высоты.
И как бутылка — о бетон.
И дворник соберет осколки,
Чтобы другим ходить не колко.
А что потом? А что потом?
* * *
Нет пропажи, нет пропажи;
Неудача — на коне.
Много гари, много сажи,
Головня на головне.
Кое-где еще дымится —
Экая хворобушка!
Под стрехой пичуга-птица
Не прилепит гнездышка.
Так пришлось. Такое дело.
Улеглась несчастья прыть.
Все сгорело. Все сгорело.
Не фиг угли ворошить.
* * *
Красота промелькнула,
И нет красоты.
Никого не вини
В убыстренности ты.
Разве меньше ее
Стало кругом?
Красота возродится
Светом кругом.
* * *
Не на веки черта,
Но — отрезок, кусок...
Жадных блох до черта —
Пьют кровищу как сок.
Часто лед под ногой,
И в плену — пятака...
Но обидней всего —
Так черта коротка.
* * *
А с телом — гораздо проще:
Оно превратится в пыль.
И будет листва в роще,
И будет чуткий ковыль.
Да, тело уйдет в травы,
И скот станет травы есть:
Овцы, коровы. Правда.
Телу — своя честь.
А что там с душой — не знаем:
Темно, непроглядно темно.
Исчезнет тропа лесная,
Исчезнуть ей и дано.
КРИЧАЩИЕ ЧАЙКИ
Творить добро — есть жертва Богу:
Так библия нам говорит.
Творить по капле, понемногу,
Но каждый день добро творить.
Летим на пищу с криком чаек,
И мечемся средь кутерьмы,
И с легкостью необычайной
О высшем забываем мы.
* * *
Наверно, памяти достоин
(Ему и это ко двору),
Поэт-трибун, оратор, воин,
Поэт — зовущий к топору.
Но отдаю дань предпочтения
Не этому я, а тому —
Готовому на все мучения
Ради поэзии, ему.
Убийц и без поэтов много
(Так было, и так будет впредь).
У каждого своя дорога:
Кому-то бить, кому-то петь.
* * *
В чем-то кого-то хуже,
В чем-то получше чуть-чуть,
Порой обхожу лужи,
Бывает, и в лужу влечу.
Рад серебру и меди,
Штанину могу залатать,
И, кажется, петь умею,
Но плохо умею считать.
* * *
Оставит рыбак сети,
А дровосек — дрова,
Оставит весенний ветер
Ласковые слова.
Останутся двери, ставни,
Лестницы, витражи.
И я что-нибудь оставлю,
Но будет ли долго жить?
* * *
То мира ждем, а то — не мира
Под звездной шалью мироздания;
Наша подлунная квартира
В зал превратилась ожидания.
Ждем то с опаскою, то прытко:
Ветров, огня, дождя и дыма,
То — злобный взгляд, а то — улыбку
Любимого или любимой.
Ты — Иванов, Петров ли, Джонсон;
На аргамаке ли, на кляче...
А ежели ты ждёшь - дождешься.
А разве может быть иначе?
|
