* * *
Рубли зажав бумажные
Старушка у стены.
Глаза старушки влажные:
Подайте, мол, сынки…
Подайте старой, доченьки…
Ох, ноги! Нету моченьки.
Стоять несладко здесь,
Но что-то надо есть.
Идёт народ, есть всякие,
А кто и подаёт…
Народ наш не собака, ведь, -
Отзывчивый народ.
* * *
Она не бьёт, она не душит,
Она как будто в стороне,
И вопли не бросает в уши,
Но очень неуютно мне:
Как будто обманул нарочно,
Как будто долг не возвратил,
Чужое взял, отнял, просрочил,
Сел в электричку, укатил.
Она в истерике не бьётся,
Не давит, как огромный груз…
Так кто она? И как зовётся?
Зовётся очень просто – грусть.
* * *
Продайте мне немного лета,
Чтоб стружки солнца – на скамейке,
Чтоб на траве цветные ленты,
Чтоб на воде блестели змейки,
Чтоб в небе – белые барашки,
Чтобы улыбки – по дорожке,
Чтоб землянику есть из чашки,
Ключа пить спелость из ладошки,
Чтобы с мольбертом шёл художник,
Который с ребятнёю дружен…
Но лета нет, есть серый дождик,
И скучные рябые лужи.
* * *
Ветер стремится к победе.
Ветер ломает заборы,
Волны швыряет на берег,
Нету другой заботы.
Ветер не знает грешный -
Речка будет зеркальный,
Что тишину согреет
Солнце своими лучами.
Всё, что он делал – напрасно.
Листья напрасно рвал, ветки.
Глупый ты, глупый, право,
Вдаль устремлённый ветер.
* * *
Хотел я отличиться –
Плыть по большой реке,
Но… выскользнула птица,
Лишь пёрышко в руке…
Перевернулась лодка
На стрежени почти,
И ноги как колодки,
И руки как сучки.
Любого, кто измучится,
Охватывает дрожь…
Да, очень много хочется,
Но, что дано берёшь.
* * *
Век золотой не холил черни,
Как мог её стихами сек.
Теперь не золотой вечерний,
Поэзии подкрался век.
А чернь ни в чём не виновата
Коль поглядеть со стороны,
И лиры звон, и скрежет мата
Ей одинаково равны.
Она свои фигуры чертит,
Она про свой лепечет грош.
Поэт! Ну чем ты лучше черни?
Водораздела не найдёшь.
* * *
Местами мы Шекспира более,
Местами Гёте ты масштабнее;
Но также корчимся от боли мы,
Как сторожа простые штатные.
При жизни мы такие смелые,
При жизни тянемся в великие.
А в землю вклиненные гении
Лежим, о славе не чирикаем.
* * *
Город мёртвых – кресты и оградки,
Тел уставших последний приют.
Тут бытуют иные порядки,
Для веселия здесь не снуют.
Город мёртвых – веселие какое?
Бюрократ, демократ, Демокрит -
Плоть свою навек упокоит,
И никто смерть не перехитрит.
|
