Для ТЕБЯ - христианская газета

В поисках истины. О сожжённом на костре Мигеле Сервете
Публицистика

Начало О нас Статьи Христианское творчество Форум Чат Каталог-рейтинг
Начало | Поиск | Статьи | Отзывы | Газета | Христианские стихи, проза, проповеди | WWW-рейтинг | Форум | Чат
 


 Новая рубрика "Статья в газету": напиши статью - получи гонорар!

Новости Христианского творчества в формате RSS 2.0 Все рубрики [авторы]: Проза [а] Поэзия [а] Для детей [а] Драматургия [а] -- Статья в газету!
Публицистика [а] Проповеди [а] Теология [а] Свидетельство [а] Крик души [а] - Конкурс!
Найти Авторам: правила | регистрация | вход

[ ! ]    версия для печати

В поисках истины. О сожжённом на костре Мигеле Сервете


МИГЕЛЬ СЕРВЕТ. В ПОИСКАХ ИСТИНЫ


27 октября 1553 года в Женеве на костре был сожжен Мигель Сервет. Гильом Фарель, сподвижник Жана Кальвина, обратился к публике с такими словами: «[Сервет] — мудрый человек, который, несомненно, верил в истинность своих учений, но им овладел Дьявол. Берегитесь, чтобы такое не случилось с вами!» За что же этот несчастный человек понес столь суровое наказание?

Мигель Сервет родился в 1511 году в Испании, в местечке Вильянуэва-де-Сихена. С самых ранних лет Мигель преуспевал в учебе. В одном труде говорится, что «к 14 годам он уже знал древнегреческий, латинский и древнееврейский языки, а также обладал обширными познаниями в философии, математике и богословии».

Сервета, еще подростком, в качестве секретаря взял к себе на службу Хуан де Кинтана, личный духовник императора Карла V, который также был королем Испании. Разъезжая вместе со своим господином, Сервет мог видеть религиозные преследования в Испании: евреев и мусульман либо изгоняли, либо принуждали обратиться в католицизм. (Испанские власти изгнали 120 000 евреев, отказавшихся принять католицизм; несколько тысяч мавров были сожжены на костре.)
 
В 16 лет Сервет отправился изучать право в Тулузский университет (Франция). Там он впервые увидел полную Библию. Несмотря на то что читать Слово Бога строго воспрещалось, Сервет украдкой делал это. Прочитав Библию, он поклялся перечитать ее «еще тысячу раз». Очевидно, в Тулузе Сервет изучал Комплютенскую полиглотту — издание Библии, позволявшее ему читать Священное Писание на языках оригинала (древнееврейском и древнегреческом), а также в латинском переводе*. Поскольку Сервет исследовал Слово Бога, а в Испании наблюдал моральное разложение духовенства, его доверие к Католической церкви заметно пошатнулось.

Сомнения Сервета только усилились, когда он побывал на коронации Карла V. Папа Климент VII возвел испанского короля в императоры Священной Римской империи. Папа сидел на переносном троне, а король припал к его ногам, целуя их. Позднее Сервет написал: «Я собственными глазами видел, с какой помпой кардиналы несли на плечах папу, а уличная толпа с обожанием смотрела на него». Сервет не понимал, что может быть общего между этой помпезностью и простотой Евангелия.


ПОИСК РЕЛИГИОЗНЫХ ИСТИН

Сервет предусмотрительно оставил место секретаря у Кинтаны и в одиночку начал поиск истины. Он верил, что весть Христа предназначена не для богословов и философов, но для простых людей, чтобы они ее приняли и жили в согласии с ней. Поэтому Сервет решил обратиться к тексту Библии на языках оригинала и отвергнуть любые учения, идущие вразрез со Священным Писанием. Примечательно, что в работах Сервета слово «истина» и его производные формы встречаются значительно чаще, чем другие слова.

Исследуя текст Библии и историю, Сервет пришел к выводу, что в первые три столетия нашей эры христианство было искажено. Он установил, что Константин и его преемники поддерживали ложные религиозные учения, в результате чего был принят догмат о Троице. В 20 лет Сервет опубликовал труд «Ошибочность троичности», за который его стала преследовать инквизиция.

Сервет четко представлял себе истинное положение вещей. «В Библии,— писал он,— нет ни слова о Троице. [...] Мы познаем Бога не посредством собственных напыщенных философских идей, но через Христа». Сервет также пришел к заключению, что святой дух не личность, а сила Бога в действии.
В своем труде «Об Иисусе Христе, Сыне Божьем» Сервет писал, что догмат о Троице запутанный и противоречивый, а также отметил, что в Священном Писании «нет ни единого слова» в его поддержку.

Сервет заслужил одобрение некоторых людей. Например, протестантский реформатор Себастьян Франк написал: «Испанец Сервет в своем сочинении утверждает, что Бог — одна, единая личность. Римская церковь придерживается взгляда, что существует три лица, которые суть одно. Я скорее соглашусь с испанцем». И все же ни Римско-католическая церковь, ни протестантские церкви не могли простить Сервету то, что он подверг сомнению их главнейший догмат.

Исследуя Слово Бога, Сервет отверг и другие церковные учения, а также посчитал неприемлемым почитание образов. Через полтора года после опубликования книги «Ошибочность троичности» Сервет сказал следующее, не желая обидеть ни католиков, ни протестантов: «Я не могу целиком и полностью присоединиться ни к одной из сторон. Мне кажется, что как те, так и другие в чем-то правы, а в чем-то ошибаются; все указывают на чужие ошибки и никто не замечает собственных». Но Сервет был одинок в своих поисках истины.

Однако искренность Сервета не уберегла его от некоторых ошибочных заключений. К примеру, он вычислил, что Армагеддон и Тысячелетнее правление Христа наступят в его время.


ПОИСК НАУЧНЫХ ИСТИН

Укрываясь от преследователей, Сервет сменил имя и стал называться Вилланованусом. Он поселился в Париже, где ему удалось получить несколько ученых степеней, в том числе по медицине. Пытливый ум ученого побуждал Сервета проводить вскрытия, чтобы понять, как устроен организм человека. В итоге он стал, по всей видимости, первым европейцем, постигшим малый круг кровообращения. Сервет описал свое открытие в труде «Восстановление христианства». Это было за 75 лет до того, как Уильям Гарвей описал всю кровеносную систему.

Также Сервет подготовил новое издание «Географии» Птолемея. Этот труд оказался настолько превосходным, что некоторые стали называть Сервета отцом сравнительной географии и этнографии. Позднее, на суде в Женеве, ему вменили в вину то, что он описал Палестину как необитаемую и бесплодную землю. В свою защиту Сервет заявил, что его описание относится к настоящему времени, а не к эпохе Моисея, когда в этой земле, без сомнения, текло молоко и мед.

Кроме того, Сервет написал «Универсальный трактат о сиропах», в котором представил новый, уравновешенный взгляд на методы лечения. В этом труде содержались такие обширные медицинские знания, что Сервета можно считать пионером в фармакологии и витаминотерапии. Сервет обладал широкими познаниями во многих областях, поэтому его называют «одним из величайших умов за всю историю человечества, сделавшим весомый вклад в мировую культуру».


ВЛИЯТЕЛЬНЫЙ ПРОТИВНИК

У искателей истины всегда было много противников (Луки 21:15). Среди многочисленных оппонентов Сервета был Жан Кальвин, основавший авторитарное протестантское государство в Женеве. Историк Вил Дюрант пишет, что «диктатура [Кальвина] основывалась не на законе или власти, а на его силе воли и твердости характера» и что Кальвин, «как и любой папа римский, не признавал права иметь личные убеждения в вопросах веры».

Вероятно, Сервет познакомился с Кальвином в Париже, когда они оба были еще юношами. Не сойдясь во взглядах, они стали заклятыми врагами. Несмотря на то что Кальвин был вождем Реформации, он в конце концов выдал Сервета католической инквизиции. Сервету с трудом удалось покинуть Францию, и там сожгли не его самого, а его чучело. Однако Сервета опознали и заключили в тюрьму в Женеве — приграничном городе, в котором слово Кальвина было законом.

В тюремных застенках Сервета по распоряжению Кальвина подвергали нечеловеческому обращению. Тем не менее во время судебного разбирательства Сервет сказал, что готов изменить свои взгляды, если ему предоставят убедительные библейские доказательства того, что он заблуждается. Но сделать этого Кальвин не смог. Сервета приговорили к сожжению на костре. Некоторые историки считают его первым мучеником за веру, которого католики сожгли заочно, а протестанты — заживо.


ПРЕДВЕСТНИК РЕЛИГИОЗНЫХ СВОБОД

Кальвин устранил личного врага, но при этом пал в глазах других. Жестокая казнь Сервета вызвала волну негодования во всей Европе и стала мощным аргументом в устах борцов за гражданские права, которые отстаивали мнение, что человека нельзя казнить за его религиозные взгляды. Они как никогда прежде исполнились решимости в борьбе за свободу вероисповедания.

Итальянский поэт Камилло Ренато с возмущением написал: «Ни Бог, ни его дух не давали права на подобные действия. Христос никогда не поступал так с теми, кто отвергал его». А французский гуманист Себастьян Кастеллио считал: «Убить человека означает не отстоять вероучение, а просто убить человека, и ничего более». Сам Сервет говорил: «Я считаю в корне неправильным убивать людей только за то, что они заблуждаются в толковании Священного Писания, ведь не секрет, что даже избранные могут допускать ошибки».

В книге «Мигель Сервет — гигант мысли, гуманист и мученик» о последствиях казни Сервета говорится следующее: «Смерть Сервета стала поворотным пунктом в переосмыслении идеологии и мировоззрения, господствовавших с IV столетия. [...] С исторической точки зрения, Сервет отдал жизнь ради того, чтобы в современном обществе свобода совести стала гражданским правом» (Michael Servetus—Intellectual Giant, Humanist, and Martyr).

В 1908 году во французском городе Анмас, который находится примерно в пяти километрах от места казни Сервета, в его честь был воздвигнут памятник. Подпись гласит: «Мигель Сервет... географ, врач, физиолог, сделавший вклад в достояние человечества своими научными открытиями, своей преданностью больным и бедным, а также неукротимым умом и совестью. [...] Он был непоколебим в своих убеждениях. Ради истины он пожертвовал жизнью».

Находясь в тюрьме, Сервет подписал свое прощальное письмо так: «Мигель Сервет, одинокий, но имеющий Христа своим верным защитником».

 
СЕРВЕТ И БОЖЬЕ ИМЯ

Поиски истины побудили Сервета употреблять Божье имя. Через несколько месяцев после того, как Уильям Тиндал включил это имя в свой перевод Пятикнижия, Сервет издал труд «Ошибочность троичности», в котором неоднократно упоминал имя Иеговы. Он объяснил: «Другое имя, святейшее из всех, можно передать как... „Он дает становиться“, „Тот, кто производит на свет“, „причина бытия“. Имя „Иегова“ применимо только к Отцу».

В 1542 году Сервет подготовил новое издание известного латинского перевода Библии Сантеса Пагнинуса. В многочисленных пометках на полях Сервет снова обращал внимание на Божье имя. Имя Иеговы было включено в ссылки на полях к таким стихам, как Псалом 82:19, где в основном тесте было написано «Господь».

В своей последней работе, «Восстановление христианства», Сервет написал о Божьем имени: «Совершенно очевидно... что в древние времена это имя многие произносили вслух».



* * *




ЖИВЬЕМ НА МЕДЛЕННОМ ОГНЕ…|BRÛLÉ VIF АВТОР: ЛЮДМИЛА КЛОТ, ЖЕНЕВА, 31. 03. 2009


...Девять последних лет перед смертью Кальвин в своих проповедях, статьях, книгах и даже инструкциях для студентов то и дело возвращался к мысли: «Еретик должен был умереть!» Казалось, совесть поджаривала его изнутри на медленном огне, и тот, кого называли женевским диктатором, хотел доказать себе, другим и Богу правильность своего поступка. История навсегда свяжет их имена. Великий религиозный мыслитель Мишель Сервет (в испанском варианте его имя читается как Мигель Сервет) был приговорен к сожжению живым в Женеве по приказу Жана Кальвина. Сервет родился в один год с Кальвином - в 1509, в Испании, в городе Вилланова близ Сарагосы. Как падающая звезда, он угодил на стык культур, национальностей и религий. Рядом была Андалузия - последнее арабское королевство на территории Европы. В регионе, помимо испанцев, жило множество мусульман и евреев, торговцев, крестьян, официально они были обязаны принять христианство, но втайне сохраняли свою религию. Сервет вырос в атмосфере насильственной католизации и с пылом испанского солнца своего детства всю жизнь пытался растопить границы между религиями, изобретая новое христианство, которое сделало бы всех счастливыми. Это превратило его в общего врага для католиков, реформаторов, евреев и мусульман, а в конечном итоге, священный огонь добрался и до него самого. В 14 лет Сервет - ребенок феноменального интеллекта. Отец посылает его на кафедру правоведения в университет Тулузы. Говорят, в дальнейшем Сервет познал всю мудрость мира - в 16 веке это было еще возможно. Он овладел обширными знаниями в области географии (сам ее преподавал в колледже Парижа), математики, астрономии и, наконец, медицины. Сервет был профессиональным врачом. Развил идею о существовании и способе работы малого круга кровообращения, почерпнув ее из трудов Авиценны, чем показал себя не только как врач-практик, но и как ученый своего времени, который в совершенстве освоил арабский язык и культуру. Кроме испанского, Сервет свободно владел французским, ивритом и греческим языками (с греческими теологами был в корне не согласен, а вот медицину очень ценил), а все свои книги писал на латыни. Современные теологи находят, что слог у Сервета был живой и ясный. По стилю своего таланта он мог бы стать гениальным интернет-журналистом, а еще лучше - блоггером. Судите сами: стоило Сервету написать книгу и издать ее ничтожным средневековым тиражом, как она сразу же становилась причиной полемики! Похоже, Сервет обладал гениальным даром провоцировать диспуты, в наше время информационных атак цены бы ему не было. За одни заголовки его сразу же хотелось убить: «Ошибки Троицы» - это в то время, когда триединство бога-отца, сына и святого духа принималось как нерушимый постулат веры. Вторая его книга вышла в ответ на доктрину кальвинизма под названием «Institution de la religion chrétienne» - «Установление христианской религии». В пику реформатору, книга Сервета называлась не больше не меньше, «Restitution de la religion chrétienne» - «Восстановление христианской религии», в ней автор призвал вернуться к истокам библии, отбросив все неверные интерпретации. В юности два теолога-спорщика договорились встретиться в Париже. Сервет назначил встречу на старейшей улице Сент-Антуан, а сам... не пришел. Вся дальнейшая история словно бы вышла из этой фатальной невстречи. Они переписывались, обсуждая религиозные вопросы. Через несколько лет этой переписки Кальвина уже трясло от одного имени противника. Сервет же хотел приехать в Женеву и устроить публичные дебаты. Кальвин признается лучшему другу Гийому Фарелю: «Если мое слово и репутация что-то значат в этом городе, он не уедет отсюда живым». В это время Сервет, словно ничего не подозревая, делает язвительные пометки на полях трудов Кальвина и возвращает их автору. Забавно, что стиль споров Сервета был чисто средневековым: он мог в запале назвать собеседника ослом, бараном, собакой, да «так и продолжать, пока не переберет всех животных скотного двора, и только потом переходить к аргументам», - вспоминали его оппоненты. Кальвин в таких публичных оскорблениях не нуждался. Сервет много путешествовал, жил в Париже, Базеле, Страсбурге, поначалу хорошо принятый, был вынужден покидать все эти города из-за конфликтов с городскими властями по религиозным вопросам. Дольше всего Сервет прожил в городе Виенна под Лионом. Он стал главой цехового братства врачей Сан-Люк, личным доктором архиепископа. В 16 веке Виенна - могущественный город, куда более значительный, чем Женева, так что Сервет, намереваясь приехать в гости к Кальвину, как бы снисходил с высоты своего положения и карьеры. Сервет подумывал было жениться, но отказался от этой идеи, так как сам утверждал, что не может иметь детей. Что ж, доктору виднее... Зато, как и Кальвин, он невероятно много работал. Долго искал издателей для «Восстановления христианской религии» - выражаясь современным языком, дураков не было. Никто не хотел связываться с опасными мечтаниями: ах, как хорошо было бы, если бы католиков убедить слегка развенчать свою Троицу, иудеев - пересмотреть роль бога-отца, а мусульман - чуть «подвинуть» пророка.... Синкретизм шел по греховности чуть ли не впереди атеизма, в 16 веке за такое могли и казнить. Наконец, книга выходит под прозрачными инициалами « MSV», что означает «Мишель Сервет из Вилланова». Опустим интригу с предательством книгоиздателей, в результате которой Сервета заключают в городскую тюрьму (оттуда ему удается бежать, по слухам, при помощи дочери губернатора). Книгу приговаривают к сожжению на городской площади, автора - к тому же заочно. Сервет бежит, несколько месяцев скрывается. В июле 1553 года он оказывается в Женеве. Последним местом, куда он зашел в качестве свободного человека, была небольшая церковь Мадлен в Старом городе, несколько десятках метров вверх от современных трамвайных линий. Беглый философ преклонил колени на прохладные церковные камни... Проповедь в этот момент читал не кто иной, как сам Жан Кальвин. Тот узнал Сервета и кликнул стражу. Каким образом Кальвин опознал Сервета - ведь в 16 веке не было фотографии, а на портретах эпохи все шевалье и ученые с бородой походили друг на друга как братья? Мистика, да и только. Стража схватила Сервета и поместила его за решетку. По законам того времени, если один горожанин выступал с обвинением против другого, он должен был также идти в тюрьму и ожидать там суда. Кальвин, фактический управитель Женевы, не мог позволить себе так растрачивать драгоценное время. Конечно, Кальвин был крайне неприхотлив в быту и, доведись ему спать на камнях и есть сухой хлеб, он бы даже и не заметил! Он и умер-то от болезней, связанных с истощением и переутомлением от работы. Но в камеру, соседнюю с Серветом, он отправляет своего секретаря. Сервет провел в тюрьме четыре месяца, его практически не кормили, условия гигиены были ужасны. Парадоксально, но при такой нищете тела духовная жизнь богослова была неограниченной: ему приносили все запрашиваемые книги, перо и бумагу, Сервет писал статьи и передавал их на волю. Говорят, такова была стратегия Кальвина: он хотел воспользоваться пометками на полях книг, которые сделал Сервет, чтобы понимать ход мыслей противника и на этом строить свое обвинение. Кальвин навещал Сервета в тюрьме, но того, что современники назвали бы «конструктивным диалогом», у них не сложилось. Принято считать, что под конец Кальвин и Сервет провели публичный религиозный диспут. Но ни в каких источниках свидетельств этой открытой схватки двух умов нет. Приговор был прочтен перед так называемым Малым городским советом. В Большой совет входило тогда 200 депутатов, а в Малый - лишь приближенные Кальвина. Сервет вел себя как обычно: вызывающе. День казни был назначен на 23 октября (по другим данным - на 27 октября) 1553 года. Казнь прошла в квартале Шампель. О подробностях ее стараются не упоминать. Один из современных теологов пишет, что это было «отвратительно»: поленьев для костра запасли мало, в сырое и промозглое октябрьское утро они плохо разгорались, так что Сервет не сгорел в быстром пламени, а, фактически, много часов умирал от медленного огня. Ему приписывают произносимые в момент смерти фразы: «О, я несчастный, не могу даже окончить мою жизнь! Двести монет, которые вы у меня забрали, золотая цепь, которую вы сорвали с моей шеи, недостаточны для покупки дерева, чтобы меня поджарить!.. Великий Бог, прими мою душу!.. Иисус, сын Божий, смилостивься надо мной!...» В 1903 году ему был воздвигнут памятник в Женеве. Существует также улица имени Мишеля Сервета, на ней расположен медицинский факультет женевского университета.




МИГЕЛЬ СЕРВЕТ И ИНТРИГАН КАЛЬВИН, ИЛИ КАК РАСПРАВИТЬСЯ С ОППОНЕНТОМ РУКАМИ ВРАГОВ

О.Е. Бобров, д-р мед. наук, эксперт международного комитета по защите прав человека
Разум есть величайший враг веры;
он не является помощником в делах духовных и часто борется
против божественного Слова, встречая все,
что исходит от Господа, с презрением.
Мартин Лютер
   Эпоху Возрождения обычно ассоциируют с повышением инте­реса к человеку, а точнее, к ученому человеку — многогранной личности с разносторонними увлечениями, в неразрывной связи сокружающим его миром. Но поиск естественных причин природных явлений вовсе не исключал, с точки зрения мыслителя Возрождения, призна­ния и применения магических знаний и практик.
 Не отсюда ли порожденный эпохой образ Фауста — ученого, пожелавшего узнать тайны мира при помощи магии и в конце концов ставшего жертвой дьявола, которого он решил поставить себе на службу? Контрастная была эпоха...
   Как бы там ни было, но необходимо признать, что наиболь­ший удар по догмам мироздания был нанесен все-таки в период Высокого Возрождения. Большую роль в этом сыграл и распад единого христианского мира в Европе, катализированный опу­бликованием в 1517 г. 95 тезисов М. Лютера, положивших начало Реформации. Монополия единой и незыблемой Церкви на созна­ние «паствы» была разрушена. А далее процесс стал все больше и больше выходить из-под контроля. Даже глоток свободы всегда порождает инакомыслие. Инакомыслящих сразу же объявили слу­гами дьявола, а всю Европу захлестнул страх пред его пришест­вием. Одних словесных дискуссий оказалось недостаточно, и в 1537 г. в ответ на реформационное движение в Европе Игнатий Лойола основал орден иезуитов. Началась охота на ведьм. Причем кроме иезуитов на ведьм охотились представители и иных конфес­сий, как традиционных, так и реформаторских. Ведьмы стали дефи­цитом. Слуг дьявола — пассионариев-еретиков — искали и нахо­дили везде. Так что интерес к изучению мира в эпоху Возрождения имел и свою оборотную сторону.
Именно тогда состоялось большинство процессов над еретиками, ведьмами и колдунами. Символами противостояния нового и старого стали проповедник Джироламо Савонарола, сожженный во Флоренции в 1498 г., казненный Томас Мор, отказавшийся принять протестантизм, Джордано Бруно, казненный в Риме как еретик, находившийся в общении с протестантами. И многие, многие другие.
Как и за что попал в этот список врач, философ, теолог, географ, математик, астроном Мигель Сервет?
Сервет родился в 1509 г. в Наварре, на северном склоне Пиренеев, в провинции, жители которой всю свою историю боролись за независимость и существование — сперва против сарацин, потом против испанцев и французских королей. Короче говоря, его корни из «бунтарских» земель. А так как «…в каждом испанце есть частица Дон Кихота», то по отношению к Мигелю Сервету это наблюдение поразительно справедливо. По мнению Стефана Цвейга, «…его сжигала такая же всепоглощающая и причудливая страсть бороться за то, что лишено смысла, и в неистовом идеализме нападать на все реальные преграды. Абсолютно лишенный всякой самокритичности, постоянно что-то открывая или утверждая, этот странствующий рыцарь теологии несется навстречу всем валам и ветряным мельницам своего времени. Его привлекают только приключения, все потустороннее, странное и опасное, и в неистовом задоре он ожесточенно бьется со всеми другими упрямцами, не связывая себя ни с какой партией, не принадлежа ни к какому клану, всегда в одиночестве, одновременно полный фантазий и лишенный практичности…».
Происхождения он был незнатного, поэтому на протекцию «сильных мира сего» рассчитывать не мог. Но он был способным и трудолюбивым. И конфликтным...
Первое «столкновение» с миром у Сервета произошло в четырнадцать лет, и он вынужден был бежать от инквизиции из родного Арагона в Тулузу, чтобы продолжить там свои занятия. Благодаря своей незаурядности Мигель получил место секретаря у духовника императора Карла V. Хорошая работа, сытая жизнь, но его фаустовский ум не терпел рутины, он не мог основательно заняться какой-то одной наукой, он тянулся ко всему и сразу. Немудрено, что параллельно исполнению обязанностей секретаря он настойчиво, но, в общем-то, бессистемно учился, отдавая все же предпочтение медицине и богословию. Последнее его в конце концов и погубило.
Духовник Карла V взял его в качестве секретаря в Италию, а позднее на Аугсбургский конгресс; там юный Мигель, как и все его современники, оказался вовлеченным в великий религиозный конфликт между старым и новым учением. Началось брожение его беспокойного ума. Там, где все спорят, он тоже хочет участвовать в споре, где все пытаются реформировать Церковь — он жаждет участвовать в преобразованиях, и с радикализмом молодости этот пылкий человек считает все предшествующие размежевания и отделения от старой Церкви слишком медлительными, слишком спокойными, слишком нерешительными. Даже Лютер, Цвингли и Кальвин, эти смелые новаторы, показались ему недостаточно революционными, поскольку они продолжают включать догмат о триединстве в свое новое учение. И Сервет с непримиримостью и прямолинейностью юнца объявляет, ни много ни мало, Никейский собор просто недействительным, а догмат о трех вечных ипостасях — несовместимым с единой сущностью Бога.
Мало того, он наносит визиты крупным ученым своего времени — Мартину Буцеру и Капито в Страсбурге и Эколампадию в Базеле, чтобы призвать их как можно скорее ликвидировать этот «ложный» догмат. Можно представить себе их реакцию. В лучшем случае они осеняют крестным знамением этого дикого еретика, как будто «…дьявол во плоти послал им в рабочий кабинет брата из преисподней». Эколампадий просто выгоняет его из дома, как собаку, называя «…иудеем, турком, богохульником и одержимым демоном». Буцер клеймит с кафедры, как слугу дьявола, а Цвингли публично предостерегает от «дерзкого испанца, ложное, вредное учение которого хочет покончить со всей нашей христианской религией».
Но устной дискуссии Сервету недостаточно. Не зря же он занимался книгопечатанием. Пусть весь христианский мир прочтет его доказательства в книгах!
Уже в первом своем сочинении «О тринитарных заблуждениях» («De trinitatis erroribus»), изданном в 1531 г., когда ему было всего 22 года от роду, в немецком городе Гагенау он с позиций пантеизма выступил с резкой критикой догмата о троичности Бога (усомнился, ни много ни мало, в Святой Троице!!!). Те же мысли он изложил и в изданной в 1532 г. книге «Диалоги о Троице» («Dialogi de trinitate»). Теперь буря против него разражается открыто. Буцер заявляет с кафедры, что «…этот наглец заслуживает, чтобы ему вырвали внутренности из живого тела». Книги были преданы огню, а самого Сервета с этого часа во всем протестантском мире стали считать «избранным посланником воплощенного сатаны». Автору пришлось бежать из Германии.
М. Сервету удалось благополучно добраться до Парижа и поступить в колледж Кальви. Но Европа хотя и большая, на самом деле — тесная. Слава «разрушителя церковных устоев», человека, который сумел противопоставить себя всему миру, объявившего ложным одновременно и католическое, и протестантское учения, катилась впереди беглеца, а это не сулило ничего хорошего. Разумеется, для него не было спокойного места во всей христианской Западной Европе, для него не было ни дома, ни крыши над головой. Единственным спасением было исчезнуть совершенно бесследно, стать невидимым и неуловимым. Поэтому в пригороде Парижа Лионе приходилось вести себя крайне осторожно, и Сервет изменил имя на Михаила Вилланова (Мишеля Виллановануса, M. de Villeneufve), что, однако, никак не мешает ему переписываться с оппонентами и даже с самим Кальвином. Сервет посылает ему рукописи своих трудов, пишет замечания о его книге. Под этим псевдонимом он поступает корректором в типографию. При сверке корректуры медицинских книг он увлекся медициной и переехал в Париж, где в 1535–1538 гг. работал препаратором у крупного ученого-анатома профессора Винтера. По капризу судьбы вторым ассистентом профессора был итальянец Андрей Везалий.
Изучая анатомию, Сервет не оставил увлечение богословием. Как обычно бывает, на стыке наук родилась новая идея. Его занимал вопрос о местонахождении души. Здесь Мигель был согласен с положениями Ветхого Завета и считал, что душа находится в крови. Несколько смущали его догмы Галена, согласно которым за кровообращение человека ответственна печень: «…от печени берет свое начало жидкость Жизни», а сердце как бы ни при чем.
Наученный бегством из Германии Сервет открыто против Церкви не выступал. Он попытался дать представление о крови как «обиталище души». В результате он пришел к открытию, которое поставило его в ряд предшественников Гарвея. Сервет заявил, что «…кровь идет от сердца и совершает «длинный и удивительный путь» вокруг всего тела, …а проходя через легкие, … кровь меняет свой цвет». Так Сервет дал описание малого круга кровообращения, опровергнув теорию Галена о переходе крови из левой половины сердца в правую через «…небольшие отверстия в перегородке предсердий». «Если кто-нибудь сравнит эти вещи с теми, о которых Гален написал в книгах VI и VII, «De usu partium», то он полностью поймет ту правду, которая осталась неизвестна Галену», — не стесняясь, без ложной скромности, написал Сервет. Тем самым он опять же покусился на основу основ — освященное Церковью учение Галена.
Окончив колледж, Сервет стал читать лекции по географии, математике, медицине и астрономии, но вскоре был отстранен от преподавания за изложение собственного мнения по программным вопросам. Его идеи вызывали раздражение ученых и врачей, и наконец, парламент обвинил его в занятиях астрологией — наукой, которая была осуждена божественными и гражданскими законами. Делом Сервета занялся парламент, и не избежать бы ему кары, но доброжелатели успели предупредить бунтаря, и на этот раз он спасся бегством. Ночью доцент Вилланованус покинул Париж, как некогда теолог Сервет покинул Германию. Только благодаря быстрому исчезновению при официальном расследовании не была установлена его идентичность с давно разыскиваемым закоренелым еретиком Серветом.
На этот раз он отправился на юг. Обосновавшись во Вьенне, Сервет занимался врачебной практикой (с 1540 г. стал личным врачом архиепископа Пьера Пальмье). Опыт, накопленный во время гонений, не прошел даром. Конечно, Мишель де Вильнев благоразумно остерегался распространять во Вьенне еретические мысли. Вряд ли кто смог бы предположить, что новый лейб-медик архиепископа Пальмье, благочестивый католик, который каждое воскресенье идет к мессе, — это опальный закоренелый еретик и осужденный парламентом шарлатан? Он держался совершенно тихо и незаметно, посещал и лечил многих больных, зарабатывал достаточно денег, и добродетельные граждане Вьенна, ничего не подозревая, почтительно приподнимали шляпу, когда мимо них шествовал мсье доктор Мишель де Вильнев.
Но это было днем, а ночами он работал над большим трактатом, главным трудом своей жизни — «Восстановление христианства» («Christianismi restitutio»). По-другому быть не могло. «Если однажды идея овладевает человеком, если она подчиняет его до самых глубин его мыслей и чувств, то она неудержимо вызывает внутреннюю лихорадку».
Книга была опубликована анонимно в 1553 г. На последней странице над годом издания вместо имени автора были помещены предательские инициалы — «M. S. V.» (Мигель Сервет Вилланованус). Как наивен был автор, когда надеялся скрыться под этими буквами! Он сам предоставил ищейкам инквизиции неопровержимое доказательство своего авторства...
В книге Сервет доказывал, что Христос вовсе не Бог, а всего лишь человек — основатель новой религии. Не обошел он и вопрос о душе. По Сервету, «кровь — это душа плоти» (anima ipsa est sanguis). Мозгу, как вместилищу души, автор отказывает: «…ясно, что мягкая масса мозга не место для рациональной души, поскольку он холоден и бесчувственен». «Жизненный дух берет свое начало в левом сердечном желудочке, при этом ... путь крови вовсе не пролегает через перегородку сердца, как принято думать, а чрезвычайно искусным образом гонится другим путем из правого сердечного желудочка в легкие». Итак, главный труд Сервета опубликован…
Но вернемся на несколько лет назад. Так ли уж тайно создавал свой труд автор? Неужели все 13 лет Вьеннского периода ему удалось избежать дискуссий и воздержаться от попыток обсудить свои взгляды с оппонентами? Неужели не было попыток найти духовного собрата?
Злым роком Сервета стал Кальвин, с которым он познакомился еще в далеком 1534 г. во Франции и стал переписываться. Обращаю внимание — встречались они уже после выхода обеих книг Сервета о Троице, но тогда это не стало препятствием для общения. Более двух десятилетий с полным доверием наивный Сервет сначала стремился привлечь Кальвина на свою сторону, а потом упорно склонял к полемике. Когда всесильный Кальвин стал властителем Женевы, а Мишель де Вильнев — лейб-медиком вьеннского архиепископа, переписка между ними продолжалась. Инициатива вновь исходила от Сервета. И здесь — «коса нашла на камень». Так всегда случается, когда сталкиваются убежденные упрямцы, не способные к компромиссу.
Сначала Кальвин пытался объяснить Сервету его ошибки, но постепенно его ожесточил как еретический тезис о неправильности триединства, так и самоуверенный и менторский тон, в котором Сервет его высказывал. В конце концов в письме к своему другу Фарелю Кальвин с презрением пишет: «К чему терять время и спорить с таким безнадежным путаником? …На слова этого индивидуума я обращаю внимание не больше, чем на крики осла (le hin-han d\\\'une ane)».
Точки над «i» были расставлены, но Сервет не успокоился и продолжал делать роковые шаги к пропасти. О, святая простота! Вместо того чтобы остерегаться Кальвина как наиболее опасного и коварного противника, он даже посылает ему для прочтения еще не опубликованные отрывки из подготовленного им теологического труда — «Christianismi Restitiitio». Кальвин приходит в бешенство. Он пишет другу Фарелю: «Недавно Сервет написал мне и приложил к своему письму толстый том своих измышлений, утверждая с невероятной самонадеянностью, что я прочел бы там удивительные вещи. Он заявляет, что готов приехать сюда, если я этого пожелаю… Но я не хочу давать своего согласия; ибо если он приедет, то я, если я еще обладаю некоторым влиянием в этом городе, не допущу, чтобы он покинул его живым».
Осознавал ли тогда Сервет, какому страшному врагу он давал компромат против себя?! Вряд ли. Прозрение пришло позднее. А с этого момента его рукопись находилась в руках человека, который откровенно выразил свою враждебность по отношению к нему. Не на шутку испугавшись, Сервет пишет Кальвину: «Так как ты считаешь, что я для тебя сатана, то я кончаю. Вышли мне мою рукопись обратно и будь здоров. Но если ты искренне веришь, что папа — антихрист, то ты также должен быть убежден, что триединство и крещение детей, которые составляют часть папского учения, являются демонической догмой».
Но на этот раз Кальвин не ответил. Еще меньше он думал о том, чтобы вернуть Сервету изобличающую рукопись. Это его оружие, паучья паутина, и он готов ждать, чтобы извлечь это в удобный момент. Когда-то пастор де ла Map сказал о мстительности Кальвина: «Имя, которое он однажды вписал в свою память жестким грифелем, сотрется не раньше, чем самого человека вычеркнут из книги жизни. … Молча будет хранить он в ящике стола компрометирующие письма, в своем колчане — стрелы, в своей суровой и неумолимой душе — старую, неизменную ненависть».
И момент пришел…
Еще не успела просохнуть краска на свеженапечатанных книгах, как один ее экземпляр уже попал в руки Кальвина. «Женевский папа» с ужасом обнаружил, что Сервет включил в книгу и три десятка своих писем Кальвину, а это уже было опасно и для него самого.
И Кальвин сразу же запускает воистину «дьявольскую» интригу. Зачем устранять Сервета своими руками? Пусть это сделают другие. Лучше всего, если это будут враги реформаторов — «паписты» с их Великим инквизитором. Папская Инквизиция ненавидела протестантов, протестанты платили ей тем же. Но в том-то и «гениальность» изощренного циника Кальвина, что он пошел на сотрудничество с политическими и идеологическими оппонентами — католической инквизицией в преследовании своего личного врага. Ох, как это созвучно современному вопросу: «Против кого дружите?»
Составителем доноса был избран один из ближайших друзей Кальвина, сторонник протестантизма по имени Гийом (Гильом) де Три, который написал, казалось бы частное письмо родственникам, приверженцам папы. Учитывая, что в письме были указания на ересь, благочестивые католики передали его церковным властям Лиона, и… кардинал срочно призвал к себе папского инквизитора доминиканца Пьера (Матье) Ори — (исполнителя приговора по замыслу Кальвина). Колесо, приведенное в движение Кальвином, совершило оборот.
Но что-то произошло. Вмешался кто-то из «сильных мира сего». Некоторые историки считают, что архиепископ Вьенна намекнул своему лейб-медику, чтобы тот немедленно скрылся. Так это было или нет, но когда инквизиторы прибыли во Вьенн, печатный станок исчез из типографии, где печаталась книга, рабочие заверяли, что они никогда не печатали ничего подобного, а врач Виллановус с негодованием отрицал всякую тождественность с Мигелем Серветом. Странности продолжались. Инквизиция проявила не свойственную ей снисходительность, что, впрочем, лишь подтверждает предположение, что защитила тогда Сервета чья-то влиятельная рука.
Сервет вынужден был бежать из Вьенна и, пробираясь в Италию, проездом остановился в Женеве. Он и не подозревал, что де Три — без сомнения, по настоянию Кальвина — написал еще один донос, к которому приложил письма к Кальвину, написанные рукой Сервета, и отрывки из рукописи его сочинения. Узнав о прибытии еретика в Женеву, городской совет отдал приказ об его аресте.
Игра в прятки закончилась — Кальвин должен был выйти из укрытия, где он собирался затаиться во время этого темного дела. Теперь плевать на то, что письма передадут ненавистным ему «папистам», тем самым «папистам», которых он с кафедры ежедневно называл «слугами сатаны» и которые мучили и сжигали его собственных учеников. Но он рассчитал точно. Он руками своего заклятого врага — Великого инквизитора возведет на костер Сервета.
Однако и на этот раз судьба была благосклонна к Мигелю. То ли жители любили своего врача, то ли авторитеты Церкви не захотели услужить реформатору Кальвину, но охрана Сервета оказалась откровенно небрежной. Однажды во время прогулки он исчез. В итоге на рыночной площади Вьенна вместо живого человека «паписты» сожгли только его портрет и пять пачек книг. Утонченно разработанный Кальвином план расправиться с противником с помощью фанатизма врагов, а самому при этом остаться с чистыми руками на этот раз провалился.
То, что происходило потом, иначе чем фатализмом объяснить невозможно.
После побега из тюрьмы Сервет на несколько месяцев бесследно исчез… Но однажды августовским днем он вернулся в самый опасный для него город на земле, в Женеву, и… отправился в церковь Св. Магдалины, в которой служил паук-Кальвин, который немедленно отдал охранникам приказ схватить его при выходе из церкви. Час спустя Сервет был уже в цепях. Почему Сервет так поступил? Почему вернулся во враждебный город? Мы не знаем и никогда не сможем узнать этого.
На этот раз Кальвин, сбросив маску, обвинял своего врага сам. И он добился своего.
Конец трагедии был ужасен. В одиннадцать часов утра 27 октября в истлевших лохмотьях заключенный был выведен из подземелья. Со склоненной головой он выслушал приговор, который синдик огласил перед собравшимся народом: «Мы приговариваем тебя, Мигель Сервет, закованного доставить в Шампе, где предать заживо огню, и вместе с тобой рукопись твоей книги, а также уже опубликованную книгу, пока тело твое не превратится в пепел; так ты окончишь свои дни, став предостережением всем, кто задумает совершить подобное преступление».
Феликс Кривин в «Карете прошлого» писал: «Кальвин сжег Мигеля Сервета. Кальвинисты воздвигли ему памятник. «Вот здесь, — говорили кальвинисты, — на этом самом месте, безвременно сгорел великий Сервет. Как жаль, что он не дожил до своего памятника! Если б он так безвременно не сгорел, он бы сейчас порадовался вместе с нами! Но, — говорили те же кальвинисты, — он недаром сгорел. Да, да, друзья, великий Сервет сгорел не напрасно!
Ведь если б он здесь не сгорел, откуда б мы знали, где ему ставить памятник?»
Прошли века, и началась настоящая циничная война за использование бренда — Сервет. Совсем как у классика: «Таланты лишь тогда мы любим, когда их загоняем в гроб».
В 1903 г. в Женеве кальвинистами был воздвигнут монумент с надписью: «На память о Мигеле Сервете — жертве религиозной нетерпимости своего времени, сожженном за собственные убеждения в Шампе, 27 октября 1553 года. Воздвигнут последователями Джона Кальвина, триста пятьдесят лет спустя, на знак искупления того поступка, чтобы впредь отвергнуть всякое принуждение в вопросах веры».
Если быть объективными, памятник в Женеве не был первым. Католики и тут давно опередили кальвинистов с памятником Сервету в Мадриде. Но памятник тот был малоизвестен, а сейчас и вообще не существует — давно разрушен.
Но вернемся во Францию. «Война памятников» продолжалась. Очередной удар католики нанесли протестантам в 1908 г. в Париже, где на площади Мобер установили памятник Сервету работы скульптора Жана Бафье, причем установили его напротив памятника сожженному там когда-то Доле. Прямо какой-то пантеон жертв инквизиции.
Примечательно и то, что открывали памятник Сервету 24 августа 1908 г. — в честь празднования дня Варфоломеевской резни гугенотов 1572 г., когда католики в одну ночь вырезали тысячи кальвинистов!!!
Протестанты не заставили себя долго ждать и в том же 1908 г. ответили очередным памятником в городке Аннемасс (Haute-Savoie) во французских Альпах в четырех милях к юго-востоку от Женевы. На одной его стороне были начертаны слова Вольтера: «Арест Сервета в Женеве, где он не печатал и не пропагандировал свои мысли и, следовательно, не был подчинен женевским законам, нужно рассматривать как акт вандализма и нарушение международных прав», а на другой цитировали самого Сервета: «Я прошу Вас, ускорьте, пожалуйста, обсуждение моего дела. Ясно, что Кальвин желает сгноить меня в этой тюрьме для своего же удовольствия. Вши едят меня заживо. Моя одежда порвана, у меня нет даже рубашки, только протертый жилет».
Вспомним, что кальвинисты тогда пошли ученому навстречу и «решение вопроса» затягивать не стали.
Этого католики пережить не могли. Сервет принадлежит им! Очередной монумент создал скульптор И.Р. Бернард, который изваял Сервета в позе, напоминающей раба Микеланджело, с прижатой к груди книгой «Возрождение христианства». Памятник был открыт в городе Вьенн 15 октября 1911 г. Место было выбрано католиками не случайно — ведь именно там ученый был привлечен к суду инквизиции и именно из французского Вьенна пришлось Сервету пуститься в бега, что привело его к смерти в Женеве. Протестантское «покаяние» на фоне этого памятника временно поблекло.
Пришел период глобализации. Война перенеслась за океан. Очередной удар протестанты нанесли в Нью-Йорке в 1929 г., когда в Бруклине в первой Парижской унитарной церкви во все окно был вмонтирован мозаичный витраж с изображением Сервета.
Католики отреагировали практически немедленно. Сначала в Европе в 1931 г. украсили фасад дома каменным резным медальоном, а затем и в Новом Свете, в Аргентине. Там в 1943 г. Мендосой была воздвигнута из красного камня «Скульптура Мученичества» Мигеля Сервета.
Протестанты после некоторой паузы сначала в 1957 г. добавили еще один витраж Сервета в церкви в Бруклине, а затем построили… целую унитарную церковь в Будапеште на площади им. Мигеля Сервета с мемориальными табличками ученому. Почти что церковь Святого Сервета! И наконец, в 2003 г. в этой церкви появился очередной памятник Сервету — медальон с горящей книгой философа.
Хотя католики к тому времени уже назвали именем Сервета пару улиц во Франции, но переплюнуть протестантов пока что не смогли.
Вот так и продолжается циничная война за право на глумление над памятью уничтоженного ученого, наивно поделившегося своими мыслями с бесстыдным тираном.
Иногда случается, что история выбирает из миллионов людей одну-единственную жертву, чтобы на ее примере образно продемонстрировать, к чему может привести столкновение мировоззрений. Особенно если оппонентом оказывается мстительный, коварный и умный интриган.
К сожалению, интриганов много, поэтому жертвенник и сегодня не остывает…
Всех фанатиков, независимо от непримиримых теологических противоречий, из-за которых они резали и убивали друг друга на протяжении всей своей истории, объединяет одно странное свойство — они очень любят ставить памятники тем, кого они уничтожили. Сожженные ученые тут подходят замечательно. Сожгли их немало — немало и памятников. В Риме, на площади Кампо-ди-Фьоре, с книгой в руках склонил голову Джордано Бруно, в Париже, на площади Мобер, когда-то стоял Этьен Доле (памятник исчез в период оккупации), в том же Париже — Мигель Сервет, в Тулузе на площади Салин — Джулио Чезаре Ванини… Вспомнить все остальные памятники вряд ли удастся. Их сотни.
Сегодня к этим памятникам ходят, чтобы покаяться. Недаром их называют «жертвенниками всесожжений».

Украинский медицинский вестник 2009 №6-7(38)

Об авторе все произведения автора >>>

Viktor Dolgalev, Камышин, Россия

 
Прочитано 2751 раз. Голосов 1. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы, замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
Отзывы читателей об этой статье Написать отзыв Форум
Отзывов пока не было.
Мы будем вам признательны, если вы оставите свой отзыв об этом произведении.
читайте в разделе Публицистика обратите внимание

историческое - Михаил

мысли в авоське-15 - irina kramarenko
С БОГОМ!!!

Ближний, кто? - Буравец Валерий

>>> Все произведения раздела Публицистика >>>

Поэзия :
Конкурс Стихотворение недели - Светлана Корней

Поэзия :
Движение - Александр Грайцер

Поэзия :
ПАСХА! - Гегельский Людовик О. П.

 
Назад | Христианское творчество: все разделы | Раздел Публицистика
www.ForU.ru - (c) Христианская газета Для ТЕБЯ 1998-2012 - , тел.: +38 068 478 92 77
  Каталог христианских сайтов Для ТЕБЯ


Рамочка.ру - лучшее средство опубликовать фотки в сети!

Надежный хостинг: CPanel + php5 + MySQL5 от $1.95 Hosting





Маранафа - Библия, каталог сайтов, христианский чат, форум

Rambler's Top100
Яндекс цитирования

Rambler's Top100