Феликс. Глава восемнадцатая.

Глава восемнадцатая

– Где мы? – спросил Феликс, очутившись в довольно мрачном месте, возле тёмных сырых пещер, окутанных серым туманом. Они так долго «падали», что потерялся какой-либо счёт времени.
– В преисподней, – ответил Сесах.
– Зачем мы здесь?
– Это самое тихое место во вселенной, – объяснил приятель. – Своего рода хранилище человеческих духов, где они мирно покоятся, размещённые по своим народам. Ничто никуда не исчезает. Тебя это радует?
– Не знаю. Моего народа здесь нет.
– Это точно. В земной преисподней только земляне. Бессмертия, к сожалению, не существует, только память. До нас жили люди и после будут. И ты, – он окинул Феликса взглядом, – у твоих тоже есть свои поэты, писатели, лорды, цари… где они? Мы не знаем. Так же и они, и ведать не ведают о нас, – Сесах помолчал. – Нам будет хорошо побеседовать где-нибудь в Древнем Египте или Шумере, что ты предпочитаешь?
– Месопотамию. Я читал, что это колыбель цивилизации.
– Эдем наша колыбель, – со смешком возразил Сесах. – Хотя шумеры полагали, что змей похитил Цветок Жизни, отчего Гильгамеш был изгнан из рая. Улавливаешь сходство с библейской историей? Как бы там ни было, но люди чего-то лишились, – Сесах озорно улыбнулся Феликсу: – Хочешь анекдот? Шумерский. Лисица пописала в море, отошла, обернулась и говорит: «Это море сделала я!» Забавно, да? Исчез целый народ со своим юмором, культурой, чувствами, мыслями, и когда-нибудь мы также исчезнем.
– Под солнцем нет ничего нового, – мрачно изрёк Рул.
– Верно, Соломон, – согласился Сесах. – Действительно, я увлёкся – люблю историю. Идём!
Он нырнул в затянутую туманом мрачную пещеру, над полукруглым сводом которой был выгравирован летящий орёл с львиной головой. Рул с Феликсом последовали за Сесахом. Вскоре путники оказались в древнем городе среди высоких домов, сложенных из глиняного кирпича. По узким улицам, точно тени, медленно скользили жители, не обращавшие на путников никакого внимания, и те, выйдя на городскую площадь, удобно расположились на выложенных из той же глины скамьях. Неподалёку от них возле городских ворот восседали седобородые шумеры, походившие на скульптурную композицию.
– Как это возможно – вернуться в прошлое? – разглядывая древних аксакалов, полюбопытствовал Феликс.
– Чем дальше прошлое, тем легче в него вернуться. Только зачем? – Сесах протянулся во весь свой высокий рост на глиняном сидении. – Я уже привык к тому, что время в мире духа не единое, как в мире материи, и оно движется по бесчисленным параллелям. Это даёт возможность исследовать прошлое и даже вносить в него коррективы.
Сесах опёрся на локоть и с полуулыбкой глянул на Феликса.
– Спрашивай меня, о чём хочешь. Обещаю, что отвечу на любые вопросы.
– Кто ты такой?
– Сесах, – хмыкнул тот. – Под этим именем меня знают в мире духа, а земное моё имя пока неизвестно. Но когда мир его услышит, то остановить меня будет уже невозможно.
– Ты обещал познакомить меня со своими планами и принципами, – напомнил Феликс.
– Хорошо, поговорим сначала о принципах. Главный из них – свобода. Я за абсолютную свободу. Во всём. Каждый человек волен жить так, как он считает нужным. Однако свобода подразумевает ответственность. Одно уравновешивает другое. Хотя в целом люди не готовы к такой свободе, и как это ни парадоксально звучит, иногда приходится их заставлять предпочитать свободу. Эти два принципа – свободы и ответственности – заложены в основу Всемирного Братства – международной ассоциации, которая вбирает в себя все земные организации, партии, клубы, общественные движения и тому подобное. Внутри братства действует другая организация – Вселенская Лига, а заправляет всем этим Совет Семи – это мои генералы – Генералитет в военное время и Кабинет Министров в мирное. Правда, до всеобщего мира и благоденствия нам ещё ох как далеко.
– А зачем тебе всё это нужно?
– У меня есть мечта, Феликс. Она похожа на мечту о воссоздании величия и могущества Третьего Рима или Четвёртого Рейха. Мечта о новом совершенном человеческом обществе – империи духа, которую будут населять новые, свободные люди, такие как мы с тобой, живущие не только в физическом теле, но и в мире духовном. Вот что есть ты, Феликс? Дух или тело?
– И то, и другое.
– Верно. А когда дух твой оставляет свою физическую оболочку, ты где – в духе или в теле?
– В духе, но связанный жизнью с телом.
– Значит, тело твоё всего лишь источник энергии, подпитывающий дух, не так ли?
Феликс кивнул.
– Тогда, если ты найдёшь способ сохранить свой дух вне этого тела, или найдёшь другое тело, способное вместить твой дух, то это твоё теперешнее тело станет тебе не нужно?
– Выходит так, – согласился юноша.
– Другой вопрос, что тебе необходима жизненная энергия – душа, которая питает твой дух и твоё тело и которая их связывает. Вот если бы ты имел бессмертную душу, эдакую жизненную батарейку, перпетуум-мобиле, неважно к какому телу прикреплённый, то ты мог бы существовать сколько угодно, понимаешь?
– Разве это возможно? – усомнился Феликс.
– А почему нет? Не так давно невозможной представлялась сотовая связь, а интернет и вовсе казался каким-то чудом. Ты познакомишься с моими соратниками, один из них как раз занимается изучением человеческих возможностей и преобразованием гомо сапиенса как вида в новое совершенное существо так называемой шестой расы.
– Я читал об этом и о детях-индиго.
– А мог бы просто посмотреться в зеркало, – посмеиваясь, заметил Сесах.
– А Программист? – вспомнил вдруг Феликс. – Какова его роль во всём этом?
Сесах поднял брови и, с замершей на губах улыбкой, смотрел на него некоторое время.
– Программист умыл руки.
– Что это значит?
– Он ни во что не вмешивается, такова его политика. Победителей не судят, Феликс. Программисту безразлично, кто победит. Главное, что это будет сильнейший. Естественный отбор, как у животных. Победителю достанется самка, только самкой в данном случае является весь мир.
Феликс смутился.
– Я не привык мыслить такими масштабами. Как-то это всё… очень жёстко.
– Жизнь вообще жестокая штука. Ты видел сегодня энергетических вампиров. Как по-твоему, достойны ли жизни и свободы те, кто лишают этого других?
– Напрашивается ответ – «нет», но я не знаю, потому что не вправе решать за чужую жизнь.
– А если хотят забрать твою жизнь, позволительно ли, защищаясь, лишить жизни их?
– Я не знаю, Сесах. Я, правда, не знаю.
– Интересно… Милость надо оказывать только тем, кто действительно её заслуживает. Но ты не человек, ты – лучше, поэтому прошу тебя: просто доверься мне, а я обещаю не поступать против тебя, даже если у нас будут разные взгляды.
– Договорились, – обрадовался Феликс. – Обещаю, что не пойду против тебя, даже если выбором будет смерть.
– Благодарю, – Сесах положил руку его на плечо. – Сейчас ты отправишься к себе. Очень скоро ты станешь выдающимся гражданином своего города и сможешь обеспечить своей матери безбедную жизнь. Не удивляйся, Программист рассказал мне про Наталью Павловну, она – достойная женщина, раз согласилась… воспроизвести тебя.
– Спасибо.
– Не за что, – ладонь Сесаха крепко сжала плечо Феликса. – Тебе необходимо научиться самостоятельно выходить из тела. Я приглашаю тебя на встречу с моими соратниками, которые помогут тебе утвердиться в твоём городе.
– Мне всего четырнадцать.
Какое-то время Сесах молча разглядывал его.
– Открою секрет, который мало кто знает. Мне двадцать пять лет, с шестнадцати проживаю в США, а Геймовер, мой адъютант, – племянник президента, мы были однокурсниками в университете. Он чувствует в тебе соперника, оттого и невзлюбил.
– Благодарю за откровенность, – горячо сказал Феликс. – Я никому не скажу.
– Знаю.
Сесах отстегнул от своего запястья гибкий платиновый браслет и защёлкнул его на левой руке Феликса.
– Это тебе подарок. Когда услышишь органную музыку и почувствуешь вибрацию, то знай – я тебя вызываю, и тогда, где бы ты ни находился, тотчас явись ко мне, но не в теле, как сейчас, а духом.
– Я постараюсь.
– У тебя получится, – заверил его Сесах, – у тебя многое получится именно потому, что ты не человек. Да, чуть не забыл. Вот тебе моё кольцо, – Сесах снял со своего правого мизинца перстень и передал Феликсу. – Без него ты не сможешь войти в Бункер. Потом вернёшь. До встречи.
Сесах двумя руками сильно толкнул Феликса в плечи, и, падая, тот погрузился в словно кисельный смерч: его затянуло в зыбкую воздушную воронку, и неведомая сила кружила и неумолимо влекла его куда-то всё выше и выше, и это продолжалось очень долго. Феликс закрыл глаза и полностью расслабился. Наконец кружение прекратилось, и он, уже не удивляясь, оказался в своей комнате. Голова раскалывалась от впечатлений, а тело точно налилось свинцом. Юноша был крайне взволнован: новый знакомый занимал все его мысли.
И что-то в Феликсе утверждало, что они непременно подружатся. Давно он испытывал потребность в общении, но не в виртуальном, а в настоящем, живом – глаза в глаза, рука в руку. Подросток чувствовал себя способным осчастливить вселенную, но от рождения был обречён на одиночество. Ему не верилось, что затворничество его наконец-то закончилось, и он приглашён в узкий круг приближённых Сесаха.
Феликс разжал ладонь, рассматривая кольцо. Как и браслет, оно было вылито из платины, и в толще металла сверкал круглый прозрачный камень бриллиантовой огранки. Перстень болтался на среднем пальце Феликса, хотя Сесах носил его на мизинце. Юноша, сняв кольцо и засунув его под подушку, вышел из комнаты.

Феликс. Глава восемнадцатая.Проза

Феликс. Глава восемнадцатая.

Феликс. Глава восемнадцатая.
Проза