Феликс отсутствовал неделю. Он отзванивался матери утром и вечером, и по истечении семи суток предупредил, что вернётся не один, а с гостем-итальянцем.
Наташа с балкона издалека заметила поднимавшийся в сопку чёрный джип, за рулём которого сидел неизменный Акито. Женщина выбежала на крыльцо, кутаясь в вязаную шаль, встречать гостей.
Стояла середина мая, вечернее солнце припекало совсем по-летнему, и в честь возвращения сына Наташа нарядилась в длинное золотистое платье без рукавов и уложила волосы в высокую причёску.
Задние дверцы джипа одновременно распахнулись, и из него вышли Феликс и невысокий худощавый мужчина лет тридцати. Наташа сразу же вспомнила его фотографию на сайте Всемирного Братства.
– Знакомься, мама, это мой непосредственный начальник – председатель координационного совета нашей ассоциации – Дориэно Конте.
Итальянец снял шляпу и старомодно поклонился – слишком низко. Но отчего-то это не выглядело нелепым. Затем он стянул с руки тонкую замшевую перчатку, и белыми, без тени загара, ухоженными пальцами взял протянутую Наташей руку, нагнулся, чтобы коснуться её губами. Женщина опешила, впрочем, почувствовав себя на мгновение королевой, – итальянец своими изысканными манерами нисколько её не смущал.
– Добро пожаловать в дом.
Следом за Наташей молодые люди вошли в прихожую. Дворецкий стоял наготове и принял у гостя верхнюю одежду – кашемировое тёмно-фиолетовое пальто, шляпу и длинный объёмный шарф.
Пока молодые люди приводили себя в порядок после дороги, хозяйка ожидала их в столовой. Не ведая о предпочтениях гостя, она заказала повару блюда из итальянской кухни.
Смеясь и толкаясь, Феликс и Дориэно спустились вниз из гостевых комнат на втором этаже. При виде Наташи итальянец снова вспомнил о манерах. За столом им прислуживал повар.
– Как прошёл перелёт? – спросила Наташа, пока молодые люди чинно тыкали вилками в закуски.
– Сносно, – ответил Феликс, – а как ты, мам? Не скучала?
– Меня навестил Сергей.
– Замечательно. Как он?
– Думаю, с ним всё в порядке. Мы разговаривали в том числе и о тебе.
– Так ты б его пригласила.
– Я полагала, что ты… вы устанете с дороги, – Наташа обратилась к Дориэно: – Надолго вы к нам?
– Максимум дня на три, дольше никак – дела, – ответил итальянец с небольшим акцентом.
– Что ещё новенького? – спросил Феликс, отпив минеральной воды.
Подумав, Наташа призналась:
– Я ходила в церковь.
Феликс равнодушно поинтересовался:
– И как там? Красиво?
– Я не за этим ходила.
– Жаль, – изрёк Дориэно.
– Отчего же? – поинтересовалась Наташа.
Феликс нахмурился.
– Не обращай внимания, мам. Дориэно эстет до мозга костей, а у католиков церковное искусство в почёте.
– В православии тоже есть на что посмотреть, – заметил итальянец. – К примеру, мне весьма импонирует иконопись четырнадцатого-пятнадцатого веков: Феофан Грек, Даниил Чёрный, Андрей Рублев... Какая экспрессия! А вот современный Храм Христа Спасителя определённо пошлость.
– Я была в Доме Молитвы, который построили на Тигровой сопке.
Гость поморщился.
– Видел я этот проект – форменное уродство – он решительно не вписывается в общий стиль города, слишком амбициозно. – И насмешливо добавил: – Что может быть доброго из Сеула?
– Для меня большее значение имеет предназначение здания, нежели его архитектура, – холодно заметила Наташа.
– В этом вы с Дориэно решительно не схожи, – хмыкнул Феликс. – Расскажи лучше, что тебе там понравилось?
– Я познакомилась с проповедником. В общем, можешь смеяться, но… Бог проговорил ко мне через него, и это было сильно.
Дориэно отложил вилку и бросил на стол салфетку.
– Спасибо. Всё было очень вкусно.
– Я тоже наелся, спасибо, мам. Если позволишь, я покажу Дориэно его комнату.
– Да, конечно, – Наташа почувствовала себя неуютно, точно сказала что-то неприличное.
«Мы сегодня ещё поговорим, – шепнул ей на ухо Феликс и, прощаясь, поцеловал в щёку, – я только провожу нашего гостя».
Наташа поднялась к себе в комнату. Радость от встречи с Феликсом оказалась изрядно подпорчена общением с Дориэно. Несмотря на искреннюю (хотелось надеяться) обходительность, итальянец наводил на неё какой-то сверхъестественный страх. Отчего-то сразу вспомнились крыса и невидимая собака в ногах на кровати. Вместе с архитектором в дом вошла сила – злая сила. Отчего этого не чувствует Феликс? Он как будто не замечает разницы между добрым и злым, плохим и хорошим, святым и грешным.
Женщина накинула на плечи вязаную меховую шаль и вышла на крытую террасу. Несмотря на полы с подогревом, ей было холодно. Внезапно Наташе захотелось убежать из дома. Но куда? Она уставилась на заходящее солнце. Далеко внизу в последних лучах его золотом переливалась в бухте вода. Женщина подумала вдруг о том, что всего этого когда-нибудь не станет, что весь окружающий мир – набор молекул и атомов – мельчайших частиц причудливо сплетающихся в различные тела, и перестраивающихся подобно конструктору «Лего». Каким-то чудом атомы сложились в Наташу, а в утробе её – в Феликса, которого вообще не должно было быть.
«Зачем, Господи? – еле слышно спросила она. – Зачем?»
Со спины её обняли нежные крепкие руки.
«Феликс!» – обрадовалась Наташа, но, обернувшись, никого не увидела.
Она снова посмотрела в сторону уже спрятавшегося за горизонт солнца и сказала:
– Господи.
– Нет, это всего лишь я, – послышался за спиной смешок Феликса. – Я постучался, но ты не слышала.
– Как хорошо, что ты пришёл, сынок, – обрадовалась Наташа. – У меня никого нет кроме тебя. Хотя что это я говорю? – спохватилась она. – У меня есть Бог.
– Я рад за тебя, мам, – лишь бы тебе было хорошо. Идём в комнату – я распорядился, чтобы нам принесли чаю.
– А не поздно? – усомнилась Наташа, привыкшая принимать пищу по расписанию.
– Один раз можно, – он засмеялся и за руку повлек её с балкона в комнату.
Феликс зажег свечи в канделябрах.
– Не возражаешь?
Наташа покачала головой. Огоньки свечей придавали общению задушевность. А ей предстояло сообщить Феликсу самое важное.
– Сынок, – начала она, когда он уселся в кресло возле небольшого со стеклянной поверхностью столика – как раз напротив матери, – скажи мне откровенно: ты веришь в Бога?
Он, опустив глаза, вздохнул.
– В первый раз я об этом говорил с женщиной, которая подарила мне Библию. Это было так давно. По ощущениям. Тогда я подумал, что глупо мне, инопланетянину, верить в какого-то земного Бога.
– Но Бог сотворил вселенную и звёзды – и твою планету тоже сотворил Он.
– Та женщина сказала то же самое. Это случайно была не ты, мама? – он улыбнулся.
– Не смейся, Феликс. Я очень сильно страдала и много думала о том, зачем я родила тебя в этот мир… на мучение. Не возражай, – предотвратила она протест со стороны сына. – Эта земная жизнь именно мучение. Труд и болезнь – написано в Библии. Ещё смерть. Ты не должен был проходить через всё это. В этом моя вина.
Она замолчала, сдерживая слёзы.
– Но если ты веришь в Бога, мам, то понимаешь, что так было надо. В смысле, предопределено.
– Кем?
– Богом.
Наташа покачала головой.
– Бог не творит зла и несправедливости – Он благ, а это какой-то дьявольский сбой в божественной гармонии, и я не знаю, зачем это ему нужно.
– Кому?
– Дьяволу. Конечно же, дьяволу, – Наташа нахмурилась. – Я умоляла Бога всё исправить. Мою ошибку. Если б я знала тогда, что так получится.
Она снова замолчала.
– О чём ты говоришь, мама? – негромко воскликнул Феликс. – У нас великолепный дом, прислуга, ты не работаешь и можешь ходить в свою церковь, я стараюсь много делать для города, чтобы он процветал, ввёл бесплатный проезд в общественном транспорте, увеличил за счёт городской казны пособия на детей, сделал дополнительные выплаты к пенсиям…
– Знаю, Феликс, – перебила его Наташа, – я каждый день читаю о тебе в интернете. Но какою ценой всё это? Какой ценой?
Он смешался.
– Я не понял вопроса.
– Ты всё прекрасно понимаешь, сын, – Наташа подалась к нему через стол. – Кому ты служишь? – это самый главный вопрос – а вовсе не социальные достижения. И чем ты будешь за всё это изобилие рассчитываться?
– Я не могу ответить тебе, – помолчав, признался Феликс.
– Главное, чтобы ты ответил себе.
Феликс недоуменно посмотрел на мать.
– Откуда в тебе такая уверенность?
– Я же сказала: ко мне говорил Бог.
В это время горничная принесла им поднос с фарфоровым чайником и сладостями – мёдом, орехами, сухофруктами. Наташа отпустила девушку до утра, и сама разлила по чашкам бледно-зелёный чай.
Феликс взял в руки свою чашку, но не пригубил.
– Я тоже задавался подобными вопросами, мама, – тихо заговорил он. – В самом начале. Я вопрошал: где же Бог? И почему Он допустил мне родиться? Ответа не было.
– Ты не искал, – быстро возразила Наташа. – Написано: стучите Ему, когда Он близко, ищите, когда можно Его найти.
– А если не близко? – поднял на неё прозрачные глаза Феликс. – Ведь нужны две воли – чтобы Творец и творение встретились.
– Неужели ты допускаешь мысль, что Бог может тебе не отвечать?
Феликс кивнул.
– Да, мама. Я не вижу Его и не слышу. Зато прекрасно вижу и слышу другой мир, – Феликс нерешительно посмотрел на мать, взвешивая, стоит ли с ней откровенничать дальше? – Один раз я видел Бога, когда был совсем маленьким. Он отдал полномочия на меня Программисту.
– Кому? – удивилась Наташа.
Феликс поставил нетронутую чашечку обратно на поднос.
– Духовному существу, которое всем на земле заправляет.
– Но это невозможно! – воскликнула Наташа.
– Увы, – вздохнул Феликс, – с тех пор я никогда Бога не видел, а Программист – он не спускает с меня глаз – я это чувствую. Ладно, мам, извини, но мне надо выспаться, я устал после перелёта.
Он подошёл, чтобы поцеловать её. Наташа схватила его за руку, удерживая.
– Феликс, скажи, что ты простил меня. Ещё раз. Пожалуйста.
Он утомлённо улыбнулся.
– Я простил тебя, мама.
***
Наташа долго не могла заснуть, размышляя о разговоре с Феликсом. Особенно беспокоила её мысль о том, что сын не слышит Бога. Разве такое возможно, чтобы ему был открыт один мир и закрыт другой? Мысли не давали Наташе покоя, и она зажгла прикроватную лампу и взяла лежавшую на тумбочке Библию. Но раскрывать её не стала: мысли оказались сильнее.
Иисус родился человеком, был убит и воскрес, затем чтобы через веру в Него люди получили прощение от грехов, спасение от рабства дьяволу, свободу от закона греха и смерти, и, конечно же, вечную жизнь в царстве Бога. Но ведь Иисус умер за людей – потомков Адама и Евы. Причём тут Феликс? Может быть, поэтому сын её не слышит Бога?
Наташа явственно почувствовала чужое присутствие, а перед этим скрипнула, отворяясь, невидимая дверь. Женщина огляделась: возле двери замер прозрачный силуэт её гостя-итальянца. Только сейчас он выглядел по-иному – был выше ростом и кутался в дымчатый плащ, на мертвенно бледном лице его выделялись неестественно чёрные глаза.
Наташа не испугалась. Она вспомнила наставления проповедника в церкви и раскрыла Библию на последней главе Евангелия от Марка.
– Смотри, – обратилась женщина к тени Дориэно, – здесь написано: именем Моим будете изгонять бесов. Я не знаю, кто ты такой, но сейчас ты явно не человек, поэтому тебе говорю: именем Иисуса пошёл прочь из моей комнаты.
На лице итальянца отразилось такое неподдельное удивление, что Наташа, не выдержав, рассмеялась. Нервы её были на пределе.
– Пошёл-пошёл прочь, – повторила и закрепила: – именем Иисуса.
Дориэно с видимой неохотой удалился. А Наташа вскочила на ноги – какой теперь сон! – отодвинула дверцу шкафа-купе и взяла с полочки бутылочку с маслом, которую подарил ей проповедник.
Кажется, ей что-то начало открываться. Так вот, что имел в виду Роман, когда говорил о духах людей и о демонах.
Женщина вылила на пальцы немного масла и помазала им перекладины двери, а затем ещё и выход на балкон.
– Это тебе вместо чеснока, – хмыкнула она, обращаясь к невидимому Дориэно. – Моя комната – это моя территория, и нечего тебе здесь делать.
После всех этих манипуляций Наташа выключила лампу и спокойно заснула.
***
Наутро за завтраком Дориэно выглядел не выспавшимся. Наташа участливо поинтересовалась его самочувствием.
– Спасибо, прескверное, – ответил гость и обратился к Феликсу: – Если не возражаешь, я поживу в лесном пансионате – этот морской воздух для меня непригоден.
Феликс не возражал, Наташа тоже.
– Надеюсь, пребывание в нашем доме не доставило вам неприятностей? – любезно спросила она.
– Что вы, всё было просто замечательно, – выбираясь из-за стола, ответил итальянец. – Машина, надеюсь, уже подана?
– Только что подъехала, – ответил ему Феликс.
Дворецкий протянул Дориэно пальто и шляпу. Не прощаясь, тот выскользнул за дверь.
– До скорого, мам!
– Погоди, – Наташа задержала сына у выхода. – Скажи-ка мне по-честному: кто такой этот Дориэно?
Феликс отвёл взгляд в сторону.
– Итальянец, архитектор.
– А ну, посмотри мне в глаза, – потребовала Наташа, и юноша подчинился. – Ещё раз спрашиваю: кто он?
– Вампир, – нехотя признался Феликс и, нахлобучив капюшон, выскочил из дома.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
