Не столь давно, случился у меня любопытный диалог с товарищем. Он просил меня предоставить доказательства существования Бога. Моим доказательством был тот факт, что тот «я», который воображает себя развитым приматом, прошедшим жестокую школу эволюции и действующим в соответствии с ее принципами (побеждать, чтобы выжить), вызывает у меня меньшую симпатию, чем тот «я», который представляет себе Бога, внедрившего в меня свои ценности
Доказательство существования Бога в том, что мне НРАВИТСЯ именно этот, второй вариант моего «я».
Он возразил, что это не доказательство существования Его, а оправдание изобретению «Его».
Вообразим, что в процессе эволюции человек решает, что ему не нравится быть жестокой тварью, пожирающим собратьев ради выживания (чего стоит, грубо говоря, такое выживание?), и он придумывает себе «Бога», который имеет в арсенале ценностей такие качества как альтруизм, эмпатия, общность, единство, жертвенность и т.п.
И когда он (человек) пробует взглянуть на себя как на наследника этих «фамильных черт» Бога, то начинает получать много большее удовольствия от этого варианта понимания себя, чем получал раньше, воображая себя дитём ничего не осознающей, не преследующей никаких целей, не имеющей никаких ценностей природы. Почему бы не держаться этой «фантазии», если это доставляет человеку внутреннее удовольствие?
В принципе, такой подход применял Юнг, показывая, что человек, верящий в потустороннюю жизнь, уподобляется «прыгуну в длину», который набирает максимальную скорость к точке отрыва от земли, а не верящий – подобен бегуну, видящему на финишной черте кирпичную стену (он поневоле сбросит скорость при подходе к финишу). И коль вера в Бога помогает насыщенно жить, почему бы не верить?
Подобный подход использовал Джеймс (один из отцов прагматизма), говоря, что мировоззрение человека имеет единственный критерий – пользу или вред для психологического состояния его носителя (правда, оставляя непроясненным вопрос, где взять критерий, по которому мы можем судить о ценности того или иного психологического состояния).
Но.. Мне кажется, есть один вывод в форме вопроса из этого «оправдания вымышлению Бога».
Для лучшего понимания, имеет смысл прояснить для себя, что мы подразумеваем под словом «нравится». Если в моем устройстве находятся рецепторы, получающие наслаждение от персика, то эта способность рецепторов таким образом реагировать на персики мы называем словом «нравится».
У навозной мухи рецепторы способны наслаждаться совершенно другими вкусами и ароматами, ей «нравятся» другие вещи, но речь сейчас не о ней.
Если наши рецепторы сформированы природой, то как в нас может находиться рецептор, которому нравится НЕ быть дитём природы?!
Если эти ценности (действовать вопреки законам выживания) принадлежат придуманному «Богу», то почему в нас реально присутствуют рецепторы, позволяющие наслаждаться этими ценностями??! Ведь не фантазия же сформировала наше структурное устройство!
Раз наша психика – вещь реальная, не следует ли предположить, что то, что ее сформировало, тоже реально, а не вымышлено?
Не логично ли допустить, что наша структура отражает структуру породившую нас?
Ведь если бы мы создавали ИИ, то внедрили бы ему скорее наши пристрастия, а не пристрастия навозной мухи.
Почему тогда природа дала сбой? Или это все-таки была не природа?
Кто-то может усомниться: «Если бы Бог творил человека, то не были бы мы созданы с Его набором ценностей только? Но ведь в нас есть и совершенно иные «рецепторы». Почему в нас тогда присутствует также стремление к животным способам наслаждения?»
В ответе на этот вопрос, вовсе не обязательно поднимать тему «Свободы выбора», с тем, чтобы в ней увязнуть.
Достаточно взглянуть на последовательность: растение – животное – человек , чтобы интуитивно(!) почувствовать, что это – цепочка прогресса, а не регресса. И мы вновь возвращаемся к началу: почему «человеческое» в нас ощущается как «высшее»? И почему для нас вполне осмысленна ПРОГРЕССИВНАЯ цепочка: «растение – животное – человек – Человек (с большой буквы)»?
Кто-то возразит:
«То, что общество стремится выйти из животного состояния, еще не свидетельство «Божьей искры» в нас, но лишь свидетельство развития общества».
Но, позвольте спросить, а в чем мы полагаем критерий «развития»? Почему уровень, возвышающийся над «животным» мы называем «высшим»? Если мы, по сути своей, животные, то разве это не подразумевает что «высшее» для нас – как раз уровень «матушки природы»?! Откуда вообще взяться понятию, что есть что-то более «высокое»? И почему мы называем это «высоким», интуитивно ощущая в нем «лучшее» качество? (мы вернулись к нашему исходному вопросу).
Не стоит обманываться, полагая, что мы используем выживаемость, как критерий «усложнения». Человечество намного ближе к самоуничтожению, чем любой из живущий на планете видов (я о САМОуничтожении). Если предположить, что мы, приняв во внимание свою «мощь», поняли, что для выживания нам требуется нечто большее, чем природные механизмы (осознав, что природные механизмы саморегуляции, усиленные интеллектом человека, угрожают ему гибелью), стремимся навязать мораль как гарант спасения человечества, то стоит обратить внимание на следующее.
В глубине души, нас никогда не устроит просто «выживаемость». Повесть Рея Брэдбери «461 градус по Фаренгейту», фильм Курта Уиммера «Эквилибриум» и им подобные – напоминания о том, что человечество никогда не ограничится «просто выживанием». Наоборот, даже ценой жизни, люди будут отстаивать «высшие ценности», вступая в борьбу с тем, что по их мнению не достойно «Человека».
Можно игнорировать высказывание Б.Паскаля: "Бог создал такую пустоту в сердце человека, заполнить которую может лишь Он Сам", но мы не можем игнорировать присутствие этой пустоты.
Разве не парадоксально, что наше внутреннее устройство – и есть неоспоримое доказательство существования Бога?
|
