После тяжёлой работы любая еда кажется вкусной, но Корнелия была замечательной хозяйкой, и Кевин с удовольствием съел две порции приготовленной ею на обед похлёбки, заедая её хлебом и сыром. За обедом он еще раз осмотрел уютную и чистую горницу. Здесь имелся камин, а также печка для готовки, два стола (один был заставлен всевозможной утварью и приправами, на другой хозяйка подавала еду) и добротные дубовые табуреты. На стене висели плетённая из колец кольчуга, шлем, щит и меч, а также лук и колчан со стрелами. Во время еды хозяин расспросил мальчика о том, как его принимали в монастыре, а принц поинтересовался, зачем оружейнику нужно столько дров накануне лета.
— Для моего ремесла, — объяснил Родерик. — Я сам добываю руду и сам выплавляю железо. А затем уж изготавливаю из него свои изделия.
В замке были кузницы и горновые печи, поэтому Кевин приблизительно знал основы обработки металла. И понимал, что теперь ему придется столкнуться с этим ремеслом непосредственно, раз уж он очутился в этом доме. Он думал, что после обеда сразу займется чем-то подобным, но Родерик, к удивлению принца, снял со стены свой лук со стрелами и вместе с мальчиком вышел во двор. Оружейник также осмотрел лук Кевина (подаренный королем), а затем указал ему на мишень, установленную возле забора на другом конце двора. Расстояние было значительным, но для Кевина привычным.
— Не слишком далеко для тебя? — спросил Родерик.
— Сейчас посмотрим, — пожал плечами принц и положил стрелу на тетиву.
— Только не стрельни выше забора, а то ... Ну и ну...
Звон тетивы, удар — и стрела вонзилась в центр мишени.
– Свои слова о «выше забора» беру обратно! — Родерик был явно доволен выстрелом мальчика. — Ты видела, как он стреляет?
Кевин оглянулся и увидел стоящую в дверях Корнелию. Потом посмотрел на Родерика.
— Можно ещё стрелять?
— Даже нужно. У тебя меткий глаз, сынок.
Кевину по-детски хотелось произвести впечатление на Корнелию и Родерика, и случай, что говорить, был подходящим. Пять стрел легли ровно одна под другой, а еще две — по бокам на равном расстоянии от центральной стрелы, и на мишени возникло некое подобие креста. Родерик похлопал Кевина по плечу и заявил, что хочет вспомнить молодость. Он взял свой лук, и восемь пущенных им стрел легли на мишени в виде круга, обрамлявшего крест Кевина. Принц присвистнул, но следующие свои стрелы вонзил рядом со стрелами оружейника. Родерик, похоже, был ещё не прочь пострелять, но тут Корнелия что-то сказала ему на незнакомом для принца языке. Краем глаза принц заметил, что она неодобрительно качает головой. Затем Корнелия ушла в дом, Родерик вздохнул и доверительным тоном сообщил Кевину:
— Хозяйка моя говорит, что очень меня любит, да и ты ей пришёлся по душе. Но что с луком я выгляжу слишком уж молодо... Да и ужин надо успеть сегодня заработать.
Глаза у оружейника при этом лукаво поблёскивали, и Кевин подумал, что вряд ли Корнелия именно это и говорила, и что скорей всего она говорила совсем не это. Но он просто кивнул и спросил, что нужно делать.
— Пожалуй, приведём в порядок хлев, — ответил Родерик. — Чтоб было место, где поселить твоих коров. Хотя, признаться, мне от такой радости одна морока. Ладно, пойдём к Ушастому.
Они вошли в хлев. Маленький ослик сиротливо стоял в большом пустом сарае и жевал сено. Других жильцов здесь не было. Родерик, как будто прочитав мысли мальчика, начал ему объяснять:
— Видишь ли, Кевин, я большую часть дня работаю над изготовлением кольчуг и доспехов и не слишком люблю отвлекаться на другие дела. Да и толку не будет, если сильно отвлекаться. Так вот, как поселились мы в этом доме, я сработал простенький доспех сыну одного человека с окраины города. Его зовут Майль-Пастух. Не слыхал о таком? Кевин с чистым сердцем покачал головой. Он и впрямь ничего не знал про Майля-Пастуха.
— В общем, человек он небогатый, но мы договорились, что в счёт оплаты он будет время от времени доставлять мне сыр, говядину и коровьи шкуры, а молоко его меньшой приносит нам каждый день. Вот я и не знаю, что теперь делать с королевским подарком. Коров надо пасти, заготавливать им корм, чистить у них. Оно бы ладно, но ведь и нужды особой нет. И хозяйку свою не хочу утомлять. Ей и так многое пришлось испытать... Ну да ладно, давай вынесем отсюда весь лишний хлам и будем делать перегородки.
Ослик печально наблюдал за работой мужчины и мальчика, но повеселел, когда хозяин угостил его сухарём. Родерик потрепал ослика по ушам.
— Вот Ушастый мне нужен. Хоть хворост на нём возить, хоть руду с болот, хоть что угодно.
Тут Кевин вдруг понял, что может избавить Родерика от лишних хлопот.
— Я могу дать вам совет, как быть с коровами. У нас… На моей родине те люди, у которых есть свой скот, но которым недосуг за ним ухаживать, отдают его на тёплую пору года пастухам. Те берут себе плату молоком и частью родившихся телят, а хозяев снабжают молоком, сыром, творогом и маслом, прямо как ваш Майль. Можно пастухам коров и на зиму оставить. Тогда, правда, они большую плату берут. А можно наготовить корма и держать их здесь, в хлеву. А раз пастух у вас знакомый уже есть, то поговорите с ним…
Честно говоря, Кевин знал эти скотоводческие подробности от Лионеля, который именно так и поступал. Родерику эта идея пришлась по душе.
— И то правда, что ходить далеко не надо. Пойду к Майлю и все с ним обсужу. Две коровы — шуточное ли дело...
Тут Родерик призадумался.
— А что говорил этот молодой воин, который тебя привёл, о том, что не сможет жениться, пока у него не будет пяти коров?
Кевин знал причину. Солнечный день, тёплое к нему отношение приютивших его людей и радость от простой и полезной работы, которой он занимался, привели его в весёлое настроение, и он ответил Родерику переиначенными строчками Катулла:
Ирландец он, а у ирландцев принято,
Своих дочурок на коров обменивать…*
— Ну, если на то пошло, это принято не у одних только ирландцев, — усмехнулся оружейник, и Кевин удивился, с какой легкостью Родерик понял смысл шутливого стиха, быстро произнесённого на латинском.
— Мы с ним и незнакомы почти, — признался Кевин. — Но, скорее всего, невеста Этлена тоже ирландка. А у них никто не отдаст свою дочку за юношу, у которого нет хотя бы пяти коров. А Этлен — он королевский дружинник...
— Понимаю, — кивнул Родерик. — В далекой Иберии, в дни моей молодости, юному воину несложно было приобрести себе состояние. Но здешнее королевство — мирный край.
— А вот бард Гоб мне рассказывал, — зазвенел вдруг в дверях мальчишеский голос, — что жители Ирландии только тем и заняты, что угоняют друг у друга скот, бьются из-за этого, а затем слагают о происшедшем прекрасные песни и легенды!
Всё это Мигел выпалил одним махом, на что Родерик тепло улыбнулся:
— Ну, а на еду и сон хоть немного времени оставляют?
— Думаю, да...
— А на то, чтобы помочь родителям?
— Наверное...
— Тогда беги к маме, быстро обедай, переодевайся и приходи к нам.
Мигел убежал в дом, а Родерик попросил Кевина отворить ворота.
— Вдруг приведут коров, так чтоб сразу загнали во двор, — объяснил он мальчику.
Кевин, выполнив поручение, выглянул на улицу и чуть было не вскрикнул от удивления. А причиной было то, что он увидал сразу двоих своих знакомых. Первым был Энгус, который шёл медленной усталой походкой, опасливо озираясь по сторонам. Вид у него был, как всегда, очень несчастный, и Кевину показалось, что он вот-вот заплачет. А вслед за мальчиком на коне ехал совсем молодой воин, красивый и стройный, но с очень недовольным лицом. Это был старший друг Кевина по играм, охоте и упражнениям — Мейлир, первенец стража границ Федельмида. Он первым заметил Кевина, но остался невозмутимым, и принц понял, что его уже предупредили о начале исполнения обычая. Зато Энгус сразу просветлел, как только обернулся на оклик Кевина.
– Ох, Кевин, — он сразу подбежал к другу. — Ты, я вижу, уже нашёл себе приют? Ну да, конечно, такому, как ты, это легко...
— А ты что?
— А что я? Кто меня такого примет…
— Какого — такого? — Родерик подошёл к мальчикам и вопросительно посмотрел на Мейлира. — Неужели ни в одном доме никто не захотел его приютить?
Мейлир, добродушный по натуре, сейчас явно был очень сердит.
— Уж не врал бы, — с упрёком сказал он Энгусу, соскакивая с коня, а затем обратился к Родерику:
— Я, добрый мой господин оружейник, отправился с ним на поиски приюта самым первым, а теперь вот не знаю, что и делать. Вы думаете, он хоть в один дом заглянул? С самого утра бредёт по улице, как телёнок...
— Ну-ну, Мейлир, полегче, — остепенил его Родерик, и Кевин понял, что они хорошо знакомы.
Мейлиру и самому было неловко за своё раздражение.
— Да я что? Я уже думал, что отправлюсь к епископу и спрошу, можно ли мне в мои годы усыновить мальчика из королевских детей? Ты не сердись, приятель, — он дружески хлопнул Энгуса по плечу, — но я на коне, и то устал шататься без дела по улицам, а что о тебе говорить?
Энгус ничего не отвечал. Признаваться в том, что ему страшно, он не хотел, а от всего происходящего мальчику делалось просто невыносимо горько. Энгус не выдержал, и две предательские слезинки скатились по его щекам. Мейлиру стало совсем неудобно, а Кевин искренне не знал, как помочь своим друзьям.
К воротам подбежал Мигел — и сразу убежал, поскольку Родерик послал его за Корнелией. А затем оружейник, который уже очень нравился принцу, совершил поступок, за который Кевин полюбил его на всю жизнь. Он подошёл к Энгусу, положил руку ему на плечо, затем потрепал по сбившимся русым волосам и промолвил:
— Оставайся, парень, у меня. Где двое, там и третий. Если хочешь, конечно.
Энгус захлюпал носом и закивал головой. Может, думал он, оружейник и не такой славный человек, как сейчас кажется, но ведь рядом будет Кевин, а с ним ему ничего не страшно...
— Вот и хорошо, — улыбнулся Родерик, но тут же посерьёзнел. Погоди, а за тебя мне тоже дадут две коровы?
— И всё остальное, что обещал король! — ответил за Энгуса сразу повеселевший Мейлир. — Вот золотые монеты, а коров, муку и мёд я мигом доставлю!
— Только вначале зайди ко мне пообедать, — ответил Родерик, пряча мешочек за пазуху и покачивая головой. — И кольчугу примеришь. Ты ведь в городе надолго не задержишься?
— Теперь уже не задержусь! — засмеялся Мейлир.
Все вместе они направились к дому, откуда вышли им навстречу Мигел с Корнелией. Родерик заговорил с ними, знакомя с Энгусом, и в это время Мейлир слегка наклонился к Кевину и прошептал:
— С меня причитается, Воронёнок! Ведь не заметь тебя твой приятель...
— Т-ш-ш-ш... Тихо.
Мейлир кивнул и замолчал, последовав за Корнелией, которая вела Энгуса в дом и что-то ласково ему говорила.
Остаток дня пролетел незаметно. Мейлир ускакал, а Родерик объяснил мальчикам, что нужно сделать загон во дворе, поскольку четыре коровы в хлеву никак не поместятся. Вчетвером они дружно вбивали в землю опорные столбы, затем таскали и крепили тонкие жерди. Корнелия, как и утром, работала в саду и на грядках. К тому времени, когда Этлен и Мейлир пригнали коров, работа была почти завершена. Вместе с воинами прибыл и монах, ведя гружённого мешками ослика. Кевин обрадовался, узнав в монахе брата Давида, а в ослике — Хрума. Брат Давид привёз муку и мёд, обещанные семьям, приютившим мальчиков. Энгус и Кевин познакомили монаха с Родериком, Корнелией и Мигелом, показали построенный загон и помещённых в нём коров, а после простились, договорившись в скором времени увидеться в монастыре.
А за ужином Родерик, ставший вдруг обладателем целого стада и всерьёз этим озадаченный, обратил свои размышления в шутку. Подмигнув мальчикам, он промолвил:
— Ну что ж, парни, если вдруг кто из вас вздумает влюбиться в ирландскую девушку, то можно не тревожиться. Хоть сейчас иди и сватайся…
Ребята низко опустили головы, а Корнелия снова что-то сказала мужу на незнакомом Кевину языке, явно неодобрительно.
— Шучу, шучу! — отмахнулся тот. — Не сердись.
* Кевин переиначивает строчки из стихотворения римского поэта Катулла «Эгнацию».
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
