Чужой дом
Непростое это дело — обживать чужой дом. Казалось бы, чего там — заходи и живи. Но нет: поворот ключа в скважине замка от чужой двери еще не делает вас хозяином жилища. Я испытал это на себе, едва переступив порог квартиры, которая только-только простилась со своей хозяйкой.
Та уснула на рассвете, чтобы уже никогда не проснуться среди этих стен. И стены, многократно отражавшие ее голос, вдруг замерли, охраняя ее затянувшийся сон. Торшер, включенный затемно еще теплой рукой, продолжал, дню наперекор, смиренно и бессмысленно лить желтый свет на лицо и руки, уже похолодевшие.
Как просто было прийти сюда раньше! Всё так знакомо, понятно, и всё — на своих местах — определенных властью госпожи дома. А теперь? Хозяйки нет и, кажется, еще немного — и эти стены остынут. И тогда все, что осталось, потеряет смысл, рассыплется.
Предметы то будто равнодушны к пришельцу, то, кажется, ревниво и враждебно наблюдают за мной, как за чужаком. Чего им ждать от меня? — они привыкли служить той, что их покинула. Вещи продолжают ждать свою хозяйку. Я — нет. Мне придется теперь обживать этот дом и стать его новым господином. И вот я вступаю в права: не спросясь — мне некого спрашивать — заглядываю в недра шкафов и тумбочек, перебираю рецепты лекарств от неизлечимой болезни, которая задолго до меня поселилась здесь, как тиран.
...Мне еще ко многому придется привыкнуть в этом жилище. Не сразу я научусь спать на этой тахте — последнем ложе хозяйки дома. Смирюсь с невысоким — под ее рост — умывальником и полками. Стану вместо нее отвечать на трель телефона. Уберу подальше ее очки и бумаги. Освобожу от лекарств полки и выброшу вон тот нелепый плакат. Но мне все никак не избавиться от мысли, что я здесь — всего лишь гость, а не новый хозяин. И потому так хочется поскорее куда-нибудь уйти, улизнуть отсюда хоть ненадолго — пока не вернулась хозяйка и не застала врасплох самозванца.
Вот и повод для этого: нужно выбросить в мусор бесполезные теперь рецепты, склянки от лекарств. Звук стекла о дно пустого бака, выводит из оцепенения. Прежние мысли устремляются по новому руслу. Я пытаюсь пробиться воображением туда, куда не проникают глаза.
Где ты теперь, бестелесная душа? В какой обители обрела ты свой, обещанный Господом, приют? Ты столько трудилась здесь ради уюта твоего земного дома! Каково тебе в доме небесном — покойно ли, уютно ли? Мне в твоем прежнем — не очень… Но — что поделать? И я бреду обратно.
Со мной здороваются незнакомые люди. Они спешат домой. К себе домой. Наверное, мои новые соседи. Вот они закрывают за собой двери, и я теряю их из виду. Как им живется в их квартирах, спокойно ли? Как узнать? Да и зачем человеку так нужен дом — свой, уютный и надежный? Такой, из которого не хочется уходить никуда. И где его найдешь на земле? Земля — не очень уютное место…
И все же мы строим и обживаем дома. Чтобы за их непрозрачными стенами укрываться от непогоды, от бед, от посторонних глаз. Мы творим свой малый мирок: покупаем мебель, картины, разводим цветы, приглашаем друзей. Потом называем все это жильем, домом. Он, и вправду, словно обретает свою жизнь, становясь продолжением нас самих: согревает, успокаивает, ждет наших шагов и голосов, прислушивается. Но земной дом не вечен. И когда хозяева его покидают — пустеет, словно теряет смысл. Как брошенное платье. Как бездушное тело. Как душа — без надежды. Как погасший очаг… Дом нужен человеку. И человек нужен дому — без него тот мертв.
И вот я остаюсь. Зажигаю свет, стелю постель: в эту ночь я доверю свое тепло и свой сон этому дому. В окружении чужих вещей. На притихшей под бескрайним небом земле. Что мне приснится под его крышей? И сколько еще земных жилищ мне нужно обжить, прежде, чем небеса распахнут для меня двери моего — не чужого дома? Дома, обжитого для меня Самим Богом.
